Проф.А.Г.Знаменский - Тайна загробного мира (Свидетельства об умерших, о бессмертии души и о загробной жизни)

В час смерти старший врач странноприимного дома видел сон: к одру разбойника пришли как бы мурины* * * * Негры. – Изд * Колдуном. – Изд Start to type here с хартиями, на которых были написаны многочисленные грехи разбойника; потом два прекрасных юноши-царедворца принесли весы. Мурины положили на одну чашу написанное на разбойника, эта чаша перетянула, а противоположная ей поднялась кверху. Святые Ангелы сказали: «Не имеем ли мы здесь чего? И что можем иметь, – возразил один из них, – когда не более десяти дней, как он воздержался от убийства? Впрочем, – прибавили они, – поищем что-нибудь доброго».

Один из них нашел платок разбойника, намоченный его слезами, и сказал другому: «Точно, этот платок наполнен его слезами». Положим его в другую чашу, а с ним человеколюбие Божие, и посмотрим, что будет? Как только положили платок в чашу, она немедленно потянула и уничтожила вес рукописании, бывших в другой. Ангелы воскликнули в один голос: «Поистине победило человеколюбие Божие!». Взяв душу разбойника, они повели ее с собою; мурины зарыдали и бежали со стыдом.

Увидев этот сон, врач пошел в странноприимный дом; придя к одру разбойника, он нашел тело его еще теплым, оставленным душою; платок, наполненный слезами, лежал на глазах его. Узнав от находившихся при нем о покаянии, принесенном Богу, врач взял платок, представил его императору и сказал ему: «Государь! Прославим Бога, и при твоей державе спасся разбойник».

Однако, – заключает повесть эту весьма благоразумно передавший нам ее, – гораздо лучше благовременно приготовлять себя к смерти и предварять страшный час ее покаянием» («Пролог», 17 октября).

В прошедшем столетии в К. скончалась женщина, лет тридцати, Мария Н. Двадцати лет она выдана была в замужество за мастерового А. Н.; через год после свадьбы муж ее поступил в солдаты, и бедная молодая женщина, прожив после этого года четыре скромно и честно, увлеклась потом соблазном и повела жизнь безпорядочную. Духовный отец Марии нередко увещевал ее обратиться к жизни чистой и раскаяться в прежних проступках, но всегда получал кроткий ответ: «Постараюсь, батюшка, исправиться, постараюсь». Но несмотря на обещания и, без сомнения, действительное старание исправиться, поток соблазна и искушений снова увлекал ее в грех. Таким образом, бедная женщина провела немало лет попеременно, то в грехе, то в раскаянии, то опять в грехе. Но вот в один день зовут духовника Марии для ее напутствования. «Давно ли Мария больна?» – спрашивает он и узнает, что она месяца три уже страдает грудною водянкой и часто о чем-то грустит и плачет.

При исповеди духовник нашел Марию в сердечном сокрушении, и, вместе с тем, сверх чаяния, в великом, почти радостном уповании на милосердие Спасителя. Она рассказала, что в эти три месяца своей болезни, она много страдала от угрызений совести при воспоминании о своих грехах и при мысли, что не воспользовалась в свое время наставлениями своего духовного отца и одного благочестивого старца-странника, что не могла исправиться от своей слабости; нередко доходила до уныния и совершенного отчаяния, но в то же время, при этих мрачных помыслах, чувствовала, что какой-то голос говорил в ее сердце: «Ты лучше поплачь о грехах своих, – авось, Господь милосердный и простит тебя; ведь у Него милости больше, чем в море капель».

Это был голос благости Божией, призывающий душу к покаянию и дающий надежду на милосердие Спасителя грешным. И Мария плакала, плакала от глубокого покаянного чувства целые дни и ночи, и еще молила Господа даровать ей целое море слез. И становилось легко на душе ее после многих и обильных слез.

«В прошлую ночь, – прибавила она, – особенно тяжело было мне. Враг силился отнять у меня всякую надежду на спасение. Я томилась и уже не знала, что делать, как вдруг, не знаю, – в сонном ли забытьи, или наяву, – явился мне старец, которого с год тому назад приняла я к себе больного и изможденного, покоила как отца и, по выздоровлении его, обшила, обмыла и, отдав ему на дорогу свою шубенку, далеко проводила, слушая его мудрые наставления и прося его молиться о мне, грешной. Этот старец сказал мне строгим голосом: «Мария, ты грешишь еще и против Божия милосердия?.. Взявший на Себя грехи всех человеков, разве не может подъять и твоих? Пострадавший за грехи наши, разве радуется погибели бедных грешников? Или не знаешь, как милостиво принимал Он и прощал великих грешников, прибегнувших к Его милосердию.

Молись и надейся. Посмотри на меня. Вот и я представляю Ему в ходатайство за тебя успокоенную тобою мою старость и эту одежду, драгоценнейшую царских порфир; узнаешь ли ее? Она одна у тебя и была, но ты пожертвовала ею ради Христа Спасителя и ради любви к ближнему, – пребывали в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает (1 Ин. 4, 16), – говорит возлюбленный ученик Христов. Неужели думаешь, что у Спасителя менее любви для тебя, чем сколько ты могла оказать ее для странного нищего и для Него?».

Тут я пристальнее вгляделась в старца и увидела на его кротком и светлом лице радостную улыбку, а шубу мою на нем, блистающей подобно лучам солнечным. «Мир тебе, дочь моя», – сказал еще старец и скрылся…

С тех пор, батюшка, ощущаю я в себе какое-то дивное, необъяснимое спокойствие и, предчувствуя близкий конец свой, пожелала исповедаться во многих и тяжких моих грехах и получить ваше благословение и прощение в том, что многогрешная не слушалась ваших советов и наставлений. Простите, батюшка, простите меня, Бога ради, – или я вовек буду плакать о том».

Что оставалось тут делать духовнику, как не плакать вместе со смиренною и кающеюся грешницею, или нет, – уже омывшею многими слезами глубокого, сердечного раскаяния, грехи свои, уже оправданною пред судом Вземлющего грехи мира, но еще желающую во веки оплакивать их?

Мария в вечер того же дня скончалась в мире. Вскоре, по уходе духовника, она простилась со всеми при ней бывшими, и более уже не говорила ни с кем ни слова, потому ли что лишилась языка, или, потому что мыслею своею была в глубине своего пламенеющего любовию сердца, – и никто не видел и не слышал, как предала она Помилователю грешных свою смиренную душу…

Некто из святых сказал: «Смирение и любовь суть два великих крыла, на которых возносятся на небеса» («Душеполезное чтение», 1861).

В Египте некоторая девица, именем Таисия, оставшись сиротою после родителей, задумала обратить дом свой в странноприимный для скитских иноков. Прошло много времени, в течение которого она принимала и успокаивала отцев. Наконец, ее имение истощилось, и она начала терпеть недостаток. С нею познакомились неблагонамеренные люди и отвратили ее от добродетели; она начала проводить худую жизнь, даже развратную.