Рональд Данн - Когда небеса молчат

Именно в такие моменты вы начинаете осознавать, какова же в действительности ваша вера, потому что единственное, в чем согласны Бог и дьявол, это то, что вера, основанная на благополучии, неискренна. Так что упрек, который бросил в лицо Господу сатана, вполне правомерен. [45] H. Wheeler Robinson, The Cross in the Old Testament (Philadelphia: The Westminister Press, 1955), p. 45.

То, что случилось с Иовом, — невообразимая (и незаслуженная) трагедия. В один прекрасный день в доме Иова появляется изможденный и перепуганный работник, неся весть о том, что разбойники напали на стадо, похитили всех волов и ослиц, а слуг перебили. В живых остался он один.

И пока он еще говорил, прибыл другой гонец, сообщивший, что огонь Божий упал с неба и поглотил всех овец и пасущих их и лишь он один спасся.

И не успел Иов оправиться от этого сообщения, как в дверь к нему уже стучался третий вестник, поведавший о том, что ветер поднялся из пустыни, обрушил кровлю дома, под которой погибли все его дети. Думаю, я бы на месте Иова возопил бы, что убыо любого, кто посмеет переступить порог моего дома.

Но что сделал Иов? Он нал на землю и поклонился Богу. Вот его слова:

Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!

А далее следует самая потрясающая фраза во всей Библии: «Во всем этом не согрешил Иов, и не произнес ничего неразумного о Боге» (Иов 1:22).

Бог выиграл первый раунд.

Сатана, наверное, был в ярости. Но он не думал сдаваться. Настал день, когда он вновь предстал перед Господом, и Бог снова похвалился праведностью Иова. Но дьявол вновь подверг сомнению искренность преданности Иова.

«Кожа за кожу, — возражает он Богу, — а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него; но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя?» (Иов 2:4,5).

И Бог вновь принимает этот вызов: «Вот, он в руке твоей, только душу его сбереги» (Иов 2:6). Зачем же сберегать душу Иову, то есть оставлять его в живых? Да потому что тогда непонятно будет, кто сорвал банк: если он умрет, он уже не сможет прославить Бога.

И каков результат? Иов, сидящий на куче пепла с черепицей в руке, чтобы скоблить себя от проказы, и его жена, призывающая похулить Бога и умереть. «Ты все еще тверд в непорочности твоей?» — насмехается она над мужем (Иов 2:9).

И что же ей отвечает Иов? Вы не поверите! Он говорит: «Ты говоришь, как одна из безумных; неужели доброе мы будем принимать от Бог, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими» (Иов 2:10).

Потрясающе.

Станет ли кто служить Богу, если их ровная и спокойная жизнь вдруг обратится в трагедию? Я употребляю слово «трагедия» в прямом смысле, чтобы не путать с тем, что некоторые богословы называют страданиями.

Джон Барбур определяет трагедию следующим образом:

Трагедия — это падение хорошего человека. «Хороший человек» — это тот, кто обладает определенными представлениями о нравственности и кто воплощает в себе идеал праведности, бытующий в данном обществе. Несмотря на свое благочестие и порядочность, жертва трагедии страдает и умирает при самых необычных и печальных обстоятельствах. Через все книги, посвященные проблеме человеческих несчастий, красной нитью проходит мысль о том, что никакие добродетели не могут обеспечить вам безбедное существование, поскольку в жизни всегда остается место для трагической ошибки. А зачастую эта трагическая ошибка и вызванные ею страдания и горе являются прямым следствием прекрасных и высоконравственных действий главного героя; человеку же менее добродетельному, как правило, удается избежать несчастья. Таким образом, именно добродетель и способствует падению человека. [46] John D. Barbour, Tragedy as a Critique of Virtue (Chico, С A: Scholars Press, 1984), p. ix.

Серьезные страдания (трагедия) это страдания, которые разлагают, деморализируют и разрушают человеческий дух, а также такие, до причин которых невозможно докопаться, чтобы понять, насколько они заслуженные (например, смерть ребенка). [47] Wendy Farley, Tragic Vision and Divine Compassion: A Contemporary Theodicy (Louisville: Westminister/John Knox Press, 1990), p. 12.

Иов страдает именно потому, что он хороший человек. Он обнаружил, что можно праведно служить Господу и все равно быть несчастным. И именно поэтому все мучения кажутся ему необъяснимыми: он их не заслуживает!

Если бы Иов был известный грешник, мы бы сказали: «Да, воистину есть справедливость на земле! Старина Иов получил по заслугам!». А был бы он обычный человек, мы бы сказали просто: «Да уж, у Иова был сегодня тяжелый день. Но такова жизнь: одним везет больше, другим — меньше».

Будь Иов дурным, никчемным человеком, дело было бы ясное, но он же был само совершенство… И подобные вещи всегда служили веским аргументом в устах тех, кто отрицал существование Бога. Почему с хорошими людьми случается дурное? Все знают, что добро должно быть счастливо, однако же человеческая нравственность не гарантирует счастья в этой жизни. Равно как и счастье не обязательно способствует нравственной жизни. [48] Michael J. Buckley, S. J. At the Origins of Modern Atheism (New Haven: Yale University Press, 1987), p. 328.

Страдания Иова нельзя свести только к потере имения и детей или даже к физической боли, которую он испытывал. Был еще один источник невыразимой муки.

Иов осознал, что та правоверная доктрина, которой он придерживался всю свою жизнь, оказалась ложной. Его стройная богословская система рассыпалась в прах под давлением неоспоримых фактов.

А бытующая в то время теология была достаточно проста: Бог благословляет праведных и проклинает неправедных. Физические и материальные блага (здоровье и богатство) были неоспоримыми признаками расположения Господня. Утрата же здоровья или богатства была неоспоримым признаком Божьего недовольства.

Иов знал в сердце своем, что он чист перед Богом, он не сделал ничего такого, что могло послужить объяснением его невообразимых страданий. Но с ним происходили ужасные вещи — от этого ему было не уйти. Все то, во что он свято верил, что привносило в его жизнь порядок и смысл, что, как ему казалось, он знал о Боге, — все это рассыпалось в пыль в мгновение ока.

А это худшее, что может случиться с человеком. Все мы строим нашу жизнь, опираясь на некую систему взглядов, на веру в то, что в этом мире существуют порядок и справедливость, которыми управляет всевышний Творец. И вот когда рушится наша внутренняя крепость, дающая нам ощущение защищенности и безопасности, жизнь наша превращается в бессмысленный хаос — если только нам не удается проникнуть в корень вещей и найти подобающее объяснение происходящему, которое вернуло бы смысл нашему существованию. Во времена Иова таким объяснением был грех.