Джон Стотт - Основание Христианства

Воровать значит красть у человека все, что ему принадлежит, или все, что ему полагается. Кража денег или собственности не является единственным нарушением этой заповеди. Уклонение от налогов — это кража. Уловки на таможне — тоже. Сюда же относится работа не в полную силу. То, что мир называет ловкостью, Бог называет воровством. Заставлять людей работать больше и не доплачивать им значит нарушать эту заповедь. Наверно, лишь очень немногие из нас всегда оставались неизменно и до мелочей честными в личных делах и бизнесе.

Эти запрещающие заповеди имеют и положительное значение. Чтобы действительно держаться подальше от убийства, надо делать все возможное, чтобы заботиться о здоровье и поддерживать жизнь других. Недостаточно лишь удерживаться от прелюбодеяния. Заповедь требует правильного, здорового и уважительного отношения полов друг к другу. Таким же образом, избегать воровства не значит обладать какой–то особой добродетелью, если человек скуп или злобен. Для Павла было недостаточно того, что вор прекратит красть: вору надо было начать работать. Вообще, он должен был продолжать честно работать до тех пор, пока не получил бы возможность давать тем, кто нуждается.

Последние пять заповедей выражают именно такое уважение прав других, которое подразумевает подлинная любовь. Нарушать эти заповеди значит красть у человека самое дорогое: его жизнь («не убивай»), его семью или честь («не прелюбодействуй»), его собственность («не кради»), а также его доброе имя («не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего»).

Заповедь применима не только к судебному делу. Она действительно включает лжесвидетельство. Но она включает и все виды скандалов, клевету, пересуды и сплетни, всю ложь и намеренное преувеличение или искажение правды. Мы можем лжесвидетельствовать, прислушиваясь к недобрым слухам, а так же распространяя их, отпуская шутки на счет других, создавая ложные впечатления, не исправляя неверных утверждений, — и молчанием так же, как словом.

Десятая заповедь, в каком–то смысле, раскрывает больше, чем все остальные. Она превращает это десятизаконие из внешнего морального кодекса во внутренний моральный стандарт. Гражданский закон может наказать нас только за кражу, но не за желание иметь. Зависть принадлежит внутренней жизни. Она таится в сердце и в сознании. Как похоть относится к прелюбодеянию, ярость — к убийству, так и завистливость — к воровству.

Те вещи, которых мы не должны возжелать и которые упоминаются в заповеди, удивительно современны. При недостатке жилья многие хотели бы иметь дом своего соседа, а судебные залы не так часто рассматривали бы дела о разводе, если бы мужчины не желали жены своего соседа. «Любостяжание есть идолослужение», — писал Павел и, по контрасту, — «великое приобретение — быть благочестивым и довольным» (Колоссянам 3:5; 1 Тимофею 6:6).

Перечисление этих заповедей пролило свет на уродливый список грехов. Так, многое происходит в нашей внутренней жизни, в тайных уголках нашего сознания. Этого не видят другие, и нам удается скрыть это даже от самих себя. Но Бог видит все это. Его взор проникает в глубокие тайники наших сердец: «И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его: Ему дадим отчет» (Евреям 4:13). Он видит нас такими, какие мы есть на самом деле. Действительно, целью закона было обнажить грех, ведь «законом познается грех» (Римлянам 3:20).

Когда знаменитому проповеднику XIX в. К.Х. Сперджену было всего 14 лет, он испытал потрясающее ощущение своей собственной греховности. Как никогда раньше, он понял две истины — «величие Бога и мою греховность» Он пережил подавляющее ощущение собственной недостойности.

«Я не сомневаюсь, говоря, что тот, кто осмотрел бы мою жизнь, не нашел бы никаких особо страшных грехов; и тем не менее, когда я посмотрел на себя, я увидел ужасающий грех против Бога. Я был не похож на других ребят, которые врали, хитрили, сквернословили и т.д. И вдруг я встретил Моисея, несущего закон …десять слов Божьих,.. и когда я прочитал их, казалось, они все объединились, чтоб обвинить меня перед взором трижды святого Иеговы».

И в нашем случае ничто не сможет убедить нас в нашей греховности так, как возвышенный праведный закон Божий.

Мы узнали кое–что о природе и о всеобщности человеческого греха. Нам хотелось бы оставить эту неприглядную тему и немедленно перейти к благой вести о спасении Христовом, однако мы еще не готовы к этому. Нам надо понять, каковы же последствия греха, чтобы можно было оценить то, что Бог сделал для нас и предлагает нам во Христе.

Действительно ли грех так серьезен? Это можно лучше всего увидеть, если рассмотреть его влияние на Бога, на нас самих и на наших собратьев–людей.

Даже если мы не осознаем этого сейчас, самое ужасное действие греха в том, что он отделяет нас от Бога. Высшее предназначение человека — знать Бога, иметь с Ним личное общение. Высочайшее заявление о нашем благородстве как человеческих существ — это заявление о том, что мы созданы по образу Божьему, а значит, способны познать Его. Но тот Бог, Которого мы можем и должны знать, есть праведное Существо, бесконечное в Своем нравственном совершенстве. Писание всячески подчеркивает эту истину:

«Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, — Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище…» (Исайя 57:15)

«Царь царствующих и Господь господствующих… Который обитает в неприступном свете» (1 Тимофею 6:15–16)

«Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине» (1 Иоанна 1:5–6)

«Бог наш есть огонь поядающий» (Евреям 12:29; Второзаконие 4:24)

«Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь» (Авва, кум 1:13)

Все люди Божьи в Библии, которые хоть на миг увидели славу Божию, съежились от стыда и ошеломляющего осознания своих собственных грехов. Моисей, которому Бог явился в пылающем кусте, закрыл лицо свое, потому что боялся воззреть на Бога (Исход 3:1–6). Иов, с которым Бог говорил «из бури» словами, возносившими Его высшее величие, выкрикнул: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов 42:5–6). Исайе, юноше на пороге карьеры, было видение Бога как царя Израильского, «сидящего на престоле высоком и превознесенном», окруженного ангелами, прославляющими Его, поющими о Его святости и славе. Тогда Исайя сказал: «Горе мне! погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Исайя 6:1–6). Когда Иезекиилю было его странное видение о живых крылатых существах и движущихся колесах, над ними трон, а на троне — подобие человека, окруженного сиянием огня и радуги, он узнал это как «видение подобия славы Господней» и добавил: «увидев это, я пал на лице свое» (Иезекииль 1:28–2:1).