Джордж Найт - Моя схватка с Богом

Комментируя это место Св. Писания, П. Т. Форсайт указывает, что «жертвоприношение есть плод Божьей благодати, а не ее условие. Оно было назначено Богом и совершалось для Него. В основе любого очищения и искупления лежит не гнев Божий, а Его благодать» [8] Forsyth, Cruciality of the Cross, p. 89. .

Таким образом, еще в Ветхом Завете Бог по Своей милости первым проявил инициативу и предложил путь очищения и устранения преграды, которую грех воздвиг между Ним и людьми, так чтобы они снова воссоединились со своим Создателем [9] Венхэм полагает, что слово «искупление» в Лев. 17:11 может быть передано как «вычистить», «выкупить», «покрыть» (Leviticus, р. 59). Смотрите книгу Edward Heppenstall (Our High Priest [Washington, DC: Review and Herald Pub. Assn., 1972], p. 25-32), где шире раскрывается значение этого термина как примирение или воссоединение. .

Система жертвоприношений была убедительным наглядным уроком, иллюстрирующим как последствия греха, так и цену освобождения от него для тех, кто хорошо понимал ее смысл. Для мужчин и женщин, живших в древнем мире, пишет Д. С. Уэйл, «жертва была не образным выражением, а абсолютной истиной… Она подтверждала действенность проливаемой крови, с религиозной точки зрения». Однако современным людям это установление кажется варварским по нескольким причинам. Люди, живущие в XX в., считают «ужасной, с нравственной и эстетической точки зрения, саму идею отвращать неудовольствие Бога путем окропления жертвенника кровью невинной жертвы и вознесения к небу облака дыма от ее сгораемого мяса» [10] J. S. Whale, Victor and Victim: The Christian Doctrine of Redemption (Cambridge, Eng.: Cambridge University Press. 1960), p.42. . Представьте себе рои мух, смрад и другие побочные последствия закалывания жертвы — и вы поймете, какое это грязное дело.

Но если ветхозаветные жертвоприношения кажутся вам отталкивающим и грязным делом, то Новозаветная Жертва, если только задуматься над этим, гораздо более отвратительна. Ветхозаветные жертвы были лишь тенью, указывающей на самый немыслимый и невероятный из всех религиозных образов — «распятого Бога» [11] Описательная фраза Мольтмана из заглавия его книги. .

Жертва — главное слово, используемое авторами Нового Завета для описания важности смерти Христа и смысла Евангелия. Новый Завет насыщен терминологией и образами иудейской обрядовой системы. Так, Иоанн Креститель называет Иисуса «Агнцем Божьим, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29); Павел говорит о Христе как о Пасхе нашей, закланной за нас (1 Кор. 5: 7); а Петр заявляет своим читателям, что они искуплены «не тленным серебром или золотом», но «драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого агнца» (1 Петр. 1:18, 19).

Однако в Послании к Евреям, где проводится расширенное сравнение служения Христа с иудейской системой жертвоприношений, наиболее понятно и доступно объясняется, что смерть Христа была жертвой за грехи человечества. «Без пролития крови, — утверждает автор Послания к Евреям, — не бывает прощения. Итак образы небесного должны были очищаться сими. самое же небесное лучшими сих жертвами» {Евр. 9:22, 23). Христос «однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею» (ст. 26). В то время как «невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи», Христос принес «одну жертву за грехи» (Евр. 10:4, 12).

Левитское служение с его жертвоприношениями предвосхищало жизнь и смерть Христа, а также Его служение после воскресения (Евр. 8:1-7). Поэтому, как верно отметил Джон Мюррей, «мы должны рассматривать жертву Христа с точки зрения левитских прототипов, поскольку они сами были прототипом будущей жертвы Христа» [12] John Murray, Redemption Accomplished and Applied (Grand Rapids, MI: Wm. B. Eerdmans Pub. Co., 1955), p. 27. . Таким образом, символика двух Заветов неразрывно связана. Новый Завет фактически более полно раскрывает смысл ветхозаветной символики.

Помимо преемственности символики в двух Заветах, можно с полным основанием отметить еще и то, что, если мы хотим понять суть креста, нам необходимо посмотреть, как Иисус относился к Своей миссии. Наверно, самым понятным Его высказыванием о Своей смерти как о жертвоприношении было то, которое Он сделал во время последней Вечери. «Сие есть Кровь Моя нового завета, — сказал Он ученикам, — за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:28; ср. с Мк. 14:24).

Авторы Евангелий открывают нам, что Иисус много думал о Своей смерти. Например, Марк где-то в середине своего Евангелия записал слова Иисуса о том, что Ему надлежит много пострадать, быть отверженным иудейскими начальниками, «и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мк. 8:31, 32; ср. с Мф. 16:21). Иисус связал это высказывание с другим, в котором заповедал ученикам взять свой крест (Мк. 8:34; Мф. 16:24). Марк зафиксировал еще два случая, когда Иисус говорил со Своими последователями о Своей смерти ( Мк. 9:30-32; 10:32-34). Все евангелисты указывают на то, что в страданиях и смерти Иисус видел смысл Своей жизни.

Иоанн освещает этот вопрос несколько иначе, чем авторы синоптических Евангелий, говоря о том, что Иисус двигался к тому «часу», ради которого пришел в этот мир. Его «час» настал вечером накануне Его смерти (Ин. 12:27; 13:1). Он начался во время последней Вечери, продолжался в Гефсимании и достиг кульминации на кресте.

Во всех четырех Евангелиях ключевым событием является скорее смерть Христа, нежели Его жизнь или даже Его учение. Евангелия являются в каком – то смысле «нестандартными биографиями», потому что отводят непропорционально много места последним нескольким дням Христа на земле. Его смерти и Его воскресению. Большинство биографий великих людей написаны иначе. В «нормальной» биографии несколько сот страниц обычно посвящается жизни человека и его вкладу в сокровищницу мировой науки или культуры и всего лишь пять-десять страниц — его смерти. Причина в том, что биографа интересует прежде всего жизнь великого человека.

В этом смысле Евангелия — уникальное явление в истории мировой литературы. В центре повествования находится смерть Главного Героя, а Иоанн и вовсе уделяет этому событию половину своей книги. Но что еще более странно — Герой Евангелий умер не геройской смертью; на первый взгляд, создается впечатление, что Бог Его оставил, потому что, как сообщают нам авторы Нового Завета, Он понес на Себе грехи мира и умер за грехи всего человечества. В пятой главе будет больше сказано о «Богооставленности» Иисуса во время Его борьбы в Гефсимании и смерти. На данном этапе вполне достаточно признать, что «смерть не была несчастным случаем в жизни Христа, как это бывает с нами; она была смыслом и кульминацией Его Мессианского призвания» [13] Н. D. McDonald, The Atonement of the Death of Christ, p. 76. .