Пол Брэнд - По образу Его

Так как болевые клетки больше не сообщали глазам, когда нужно моргать, глаза постепенно высохли. Это вместе с тяжелыми формами катаракты и глаукомы привело к слепоте. Моя жена Маргарет (глазной хирург) сказала Жозе, что ему нужна операция по удалению катаракты, которая поможет частично восстановить зрение. Но операцию можно делать лишь после того, как пройдет воспаление радужной оболочки глаза. Трагическая неудача оборвала последнюю ниточку, связывающую Жозе с внешним миром. Врачи изо всех сил старались приостановить распространение тяжелейшей проказы, на которую не действовали обычные сульфидные препараты, и дали Жозе новое лекарство. И тут выяснилось, что он страдает еще и редким видом аллергии. В результате он лишился слуха.

Итак, в возрасте 45 лет Жозе потерял все контакты с окружающим миром. Если ему что–то говорили, он не слышал и не видел говорящего. В отличие от Хелен Келлер, он не мог даже использовать специальный язык для глухонемых — проказа убила его осязательные клетки, и он не чувствовал прикосновения. Он не ощущал даже запаха, так как проказа затронула и слизистую оболочку носа. Никакие сигналы, которые должны передаваться органами чувств, не поступали. У Жозе сохранился только вкус. Недели шли, и мы наблюдали за тем, что происходит с Жозе: его ум начал смиряться с тем, что потерян смысловой контакт с миром природы и людей.

Тело Жозе не могло не реагировать на происходящие внутри него безжалостные перемены: все конечности распухли и снаружи и внутри, и он не мог лежать на кровати иначе, чем в положении «свернутого в калачик» внутриутробного эмбриона. Когда он просыпался, то не понимал, где он. Он никогда не знал, что сейчас: день или ночь; начинал говорить, не зная, слышит ли его кто–нибудь, получит ли он ответ на свои слова. Иногда он просто разговаривал сам с собой, точнее, бессвязно мычал, лишь бы не ощущать эту пустоту, это невыносимую тоску ума, приговоренного к одиночному заключению.

В таком состоянии мысли обычно рождают бесконечные страхи и подозрения. Может быть, сумасшествие — это и есть потеря восприятия окружающего мира? Жозе все реже и реже вставал с кровати, его тело все больше и больше скрючивалось. Он готовился принять смерть в такой же позе, в какой находился в утробе матери. Врачи и медсестры, проходя мимо его палаты, останавливались у двери, качали головой и проходили дальше. Мы были бессильны.

Как–то Жозе посетила Маргарет. Она не могла спокойно смотреть, как происходит разрушение в общем–то здорового человека. Она решила попытаться оказать ему радикальное лечение, чтобы хотя бы частично восстановить зрение, и с нетерпением ждала, когда пройдет воспаление глаза, чтобы можно было провести операцию.

Пытаясь соблюсти установленные правила, Маргарет столкнулась с почти непреодолимыми препятствиями. Перед любой операцией полагалось заполнить специальные бланки и получить под ними подпись самого пациента или его родственников, дающих согласие на операцию. А кто мог расписаться за Жозе? Никто не мог пробиться к нему сквозь барьер, отделявший его от остального мира, даже для того, чтобы получить его разрешение на оказание помощи. Персонал больницы занялся поисками родственников Жозе, в конце концов увенчавшиеся успехом: была найдена его сестра, проживающая в Пуэрто–Рико. Представители департамента полиции той местности принесли ей на подпись разрешающий операцию документ. Неграмотная сестра Жозе поставила крестик в нужном месте. Наконец–то была получена возможность провести операцию, и появилась слабенькая надежда на успех.

Жозе, по всей видимости, не понимал, что происходит: его зачем–то положили на каталку и повезли в операционную. Все время, пока проходила операция на его глазу, он лежал не двигаясь. Через два часа забинтовали глаз и отвезли Жозе обратно в палату.

Через несколько дней Маргарет сняла с его глаза повязку. Этот момент она не забудет никогда. Жозе, конечно, понимал, что над ним проводят какую–то процедуру, и, вероятно, догадывался, что ему хотят помочь. Но он даже не мог предположить, что происходило на самом деле. Один его глаз опять стал зрячим — Жозе снова смог видеть. Его глаз щурился от яркого света и медленно фокусировался на людях в белых халатах, столпившихся возле его кровати. Не улыбавшееся уже многие месяцы лицо Жозе расплылось в счастливой беззубой улыбке. Контакт с внешним миром был восстановлен.

В течение всего длительного периода изоляции мозг Жозе оставался в нормальном полноценном состоянии: в нем полностью сохранилась память, он не потерял способность воспринимать передаваемые от органов чувств сигналы и передавать в ответ соответствующие команды. Но все это время он бездействовал, потому что органы чувств, посылающие ему сигналы, были блокированы.

Я вспоминаю Жозе всякий раз, когда думаю о Боге. Точнее о том, что испытывал Бог, избравший для Себя путь служения в качестве Головы для Тела, состоящего из человеческих существ. Самый величественный орган тела может оказаться в изоляции и стать бесполезным, если нарушится связь с передающими ему информацию органами чувств и послушно выполняющими его приказы клетками. Бог избрал для Себя эту роль, действуя не вопреки нам, а через нас. Это может показаться унижением.

Но это еще и триумф, который наступает, когда связь возобновляется. Когда чувствительные каналы Жозе были восстановлены, сразу же все, что было изолировано и бесполезно, стало полностью свободно и смогло выразить себя во внешнем мире. Жозе попросил, чтобы его инвалидная коляска все время стояла в дверях палаты. Он тихо сидел в ней, поворачивая голову направо и налево и заглядывая в длинные коридоры лепрозория. И как только он видел, что кто–то идет по коридору, на его лице появлялась неподдельная искренняя улыбка.

Сейчас у Жозе есть контакт с внешним миром. Он попросил разрешения каждое воскресенье посещать нашу небольшую церковь, хотя не мог слышать ни одного слова проповеди. Он едва ли способен толком нажать электрическую кнопку на инвалидной коляске своими обрубленными пальцами; а из–за того, что объем его зрительного восприятия сильно ограничен, он постоянно натыкается на стены и различные предметы, когда едет по коридорам. Несмотря на это, каждое воскресенье в любую погоду он приезжает в церковь. Остальные пациенты обязательно приветствуют Жозе: подходят к нему, наклоняются поближе и машут рукой прямо у него перед глазами. На лице Жозе появляется неизменная очаровательная улыбка, иногда раздается его громкий смех. И хотя он видит не очень хорошо, совсем не слышит и ничего не чувствует на ощупь, каким–то образом он ощущает свою связь с этой церковью. И ему этого достаточно.