Атма Ананда - Сакральная Азия: традиции и сюжеты

Чатур-ятра в Гималаях состоит из посещения 4-х древних важных храмов в высокогорье, расположенных на высоте около 4 000 м. Снег сходит в этих краях всего на несколько летних месяцев, поэтому с наступлением паломнического сезона миллионы индийцев со всей Индии устремляются целыми семьями в горы. Стартуют они из Ришикеша – «города мудрецов» в подножиях Гималаев (где я прожила несколько лет), посещая сначала истоки Ямуны и Ганги, а затем храмы Шивы и Вишну (см. фотоотчеты и статьи на моем сайте).

На Бали лето круглый год, поэтому паломничества совершаются в соответствии с лунным календарем в зависимости от необходимости проведения церемоний. Повсеместно на те же вулканы туристам предлагают совершать трекинги в сопровождении гидов, просто для того, чтобы полюбоваться на восходы и закаты или заглянуть в жерло вулкана (кстати, на прошлой неделе в кратере Батура погиб европейский турист). Вместе с Маде, который сам является индуистским священником, мы совершили паломничества уже на три вершины.

Гора Агунг – высочайшая (3 142 м) и самая священная на острове, у ее подножия высится главный индуистский храм Бесаких, откуда паломники начинают восхождение. Впрочем, есть более короткий путь, хотя и по более крутому склону и почти без дороги, именно им мы воспользовались вместе с Андреем Спириным (Петербург), на счету которого немало покоренных вершин по всему миру. Подъем и спуск заняли у нас всего 8 часов – начали засветло и спустились в сумерках, причем обратно – кувыркаясь под проливным дождем.

Перед подъемом мы совершили церемонию в храме, оставив там подношение с фруктами, но поскольку подниматься в саронгах неудобно, повязали только символические пояса поверх спортивной одежды. Половина подъема покрыта лесом, а вторая половина – это уже обнаженная лава, где надо заниматься буквально скалолазанием. Более того, там орудует стая диких обезьян, спускающая сверху камни, пытаясь помешать вторжению в свои владения. Зависая над провалами под бамбардировкой, мы добрались-таки до…

конца света. Иначе не назовешь. Поскольку вместо вершины у вулкана круговая кромка кратера, то эффект был сильный – подобравшись к краю, мы уставились в настоящую туманную бездну, где не проглядывало никакого дна и более того, сама кромка оказалась нависающей над этой бездной, создавая эффект возможного облома и полета в пустоту. Холодина была вполне гималайская, как и положено на высоте 3 000 м. Скрашивали этот поистине лунный пейзаж лишь многочисленные коробочки с цветочными подношениями.

Гора Батукару гораздо менее известна любителям трекингов, поскольку она полностью покрыта лесом, хотя высота у нее тоже внушительная (2 276 м). Маде родом из деревни у подножия Батукару, поэтому на нее он поднимался неоднократно с молодости вместе с процессиями. На вершине горы расположены открытое святилище и небольшой храм. Мы ходили туда вместе с Евгением Никитским и его другом (Москва), и фотографии сделаны ими. На спуске нам опять повезло на ливень – мы скорее «сплавлялись», чем спускались.

Не настолько экстремальной, но более качественной в «культурном» отношении была проведенная нами ранее тиртха-ятра – паломничество за святой водой по трем храмам на склонах горы Батукару. Мы совершали его небольшой группой из трех учителей йоги (я, Маде и его друг Путу Двиджендра) и японкой (долгожительницей на Бали). Индуистская традиция набора святой воды из храмовых источников восходит тоже к Индии. Балийская же версия в том, что храмы на этой горе – это святые деревья, которым и поклоняются.

Наконец, почти никому не известная тихая гора Серайя (1 175 м) на восточном побережье острова важна расположенными на ней тремя храмами Лемпуянг – у подножия, на склоне и на вершине. Подъем на нее занимает всего 4 часа по хорошей дороге, и мы проделывали его дважды по отдельности с уже упомянутыми выше Андреем Спириным и Евгением Никитским. С горы открываются восхитительные виды на гору Агунг с одной стороны и на океанское побережье – с другой. А замшелый лес создает мистическую атмосферу.

Поскольку гора невысокая, храм на вершине довольно внушительный – и туда проще поднять все необходимое для проведения полной церемонии. Тем не менее, там почти никогда никого не бывает, и даже священника можно застать редко, а чаще приходится вызывать заранее. Впрочем, поскольку Маде сам священник, мы проводили все ритуалы самостоятельно. Медитативную тишину там нарушают лишь обезьяньи полчища, жадные до фруктов в коробке с подношением. Зато в дождь их нет – и на это нам опять повезло…

Не ставя себе целью обойти все святые горы, реки и источники, ибо на Острове Богов все священно, мы ограничились пока тремя вершинами (про озера и источники – отдельно). Балийская земля священна, как в той притче про отшельника, который отдыхал в лесу, положив ноги на Лингам (священный символ бога Шивы). Когда некий паломник в ужасе попросил его убрать ноги с святого места, тот возразил: «Покажи мне место, где нет Бога, и я положу туда свои ноги». Он подвинул ноги в сторону, и под ними сразу вырос Лингам.

Тем не менее, на Бали все насквозь ритуализовано, и чистая адвайта (недвойственность) здесь не проходит. Как говорит Маде, для обращения к Богу в руках должен быть цветок!

Я переодически заглядываю в область боевых искусств, хотя меня мало интересует умение «набить морду». И если в отдельных азиатских странах оно часто востребовано, то жители Убуда на Бали очень вежливы, и единственное, что вам предлагают слишком настойчиво, так это такси. Впрочем, отнюдь не хватают за руки и не тащат в машину, так что ладно – достаточно «спасибо, не надо». Однако, как во многих восточных традициях, мепантиган имеет сферу пересечения с духовной и ритуальной практикой, а потому он не менее культурен, чем китайское тай-цзы, тайский бокс, вьетнамское там-куи и прочее.

В Убуде его проводят поздно вечером, причем на большом расстоянии от зрителей, чтобы никого ненароком не зашибить, не закидать грязью и не обжечь летящими во все стороны углями… Хотя роща и рисовое поле, которые служат сценой, уставлены свечками, зрителю почти ничего не видно, кроме мелькания теней, издающих дикие вопли… Единственное, что мне удалось отснять – так это вступительный танец (когда якобы сам основатель этой славной традиции в 14 веке придворный министр Кебо Ива вместе со своим войском совершает ритуальную молитву) и «битву огней».

Спрашивается, что культурного в этом мракобесии? Сами балийцы прослеживают истоки этого странного занятия аж до великого эпоса «Махабхарата». Согласно преданию, нечто подобное происходило между Бхимой и Джарасандхой, когда они «сгребая друг друга по-всякому руками, пиная друг друга изо всех сил, чтобы отбить чувствительные нервы, ударяли друг друга в грудь кулаками. Голыми руками, будучи вооруженными лишь львиноподобным рыком, подобно громовым тучам, они хватали и били друг друга, словно два безумных слона, сцепившихся и наносящих удары своими хоботами».