Иван Бунин - Бунин в своих дневниках

Сейчас 11 1/2 ночи, буря.

25. XI. 41. Вторник.

Вчера, позавчера солнечно. Липы возле дома уже обе разделись. На верхней площадке редкие листья на липе, желто-зеленоватые на синем небе, как на синем стекле.

Нынче был в Cannes, […] в "Пикадилли" – сандвич с сагой, тост, чай и два блюдечка вишнев, варенья (как всегда, без карточек),-31 фр. Потом в Казино, открытая сцена, публика за столиками – точно ничего не случилось. […]

Большие бои в Африке и в России.

"Фюрер разорвал завещание Петра Великого, хотевшего гегемонии в Европе" (немецк. газеты).

157-й день войны с Россией.

26.Х1.41.

С утра прекрасный, тихий, солн. день. К вечеру затуманилось, серо, скучно. М. получила известие о смерти своей матери. Уехала с Г. в Cannes "на 3 дня" ходить в церковь, служить панихиды. Мне нынче ужасно ‹их› жаль, грусть за их несчастную жизнь.

Все вспоминается почему-то и вся моя несчастная история с Г.

5.XII.41.

[…] Перечитывал "Crainqueville, Putois, Riqueb и пр. А. Франса,- все эти три вещи оч. хороши, остальное скучно.

Русские бьют немцев на юге. В Африке-"то сей, то оный бок гнется". Морозы в России.

Три дня тому назад свидание "двух солдат" – Пэтена и Геринга. "Последствия будут весьма важны". Какие именно? И о чем говорили "два солдата"? О французской Африке?

7.X1I.41. Воскр.

[…] Читаю собр. соч. Бодлэра225 "Мал. поэмы в прозе". Ничтожны, изысканны до Бальмонтовщины, мелодраматичны. […]

Кашель ужасный. Ничего не могу делать. Нет, не тот я был год тому назад!

9 ч. вечера. Радио: японцы напали на Америку. На дворе мга. Зуров говорит, что шел снежок.

8. XII. 41.

Солнечно и холодно. Кашель.

Война японцев с Америкой} идет уже полным ходом. Японцы, как и полагается негодяям, напали до объявления войны, без предупреждений.

К вечеру радио: есть уже тысячи 3 убитых и раненых.

В России 35 гр. мороза (по Ц.) Рус. атакуют и здорово бьют.

10. XII. 41. Среда.

Во время нашего "обеда", в 71/2 вечера швейцарское радио: умер Мережковский.

13. XII. 41.

Солнечно. К вечеру замутилось. Прошелся – опустил открытку Гиппиус. Чувствую себя оч. плохо. Ледяная рука.

Вчера Гитлер и Мус[солини] объявили войну Америке.

Вечер, 11 часов. Прошли с Верой до монастыря. […] Вернулись,- Зуров: "швейцар, радио сообщило, что немцы за последн. покушения на них расстреляли в Париже 100 евреев и наложили на парижских (9) евреев 2 миллиарда контрибуции". Апокалипсис! Русские взяли назад Ефремов, Ливны и еще что-то. В Ефремове были немцы! Непостижимо! И какой теперь этот Ефремов, где был дом брата Евгения, где похоронен и он, и Настя, и. наша мать!

14.XIl.41. Воскр. (Наше 1 Дек.)

Прекрасный день, солнечный и теплый – как в России в начале сентября. К вечеру замутилось.

Не спокоен и ничего не могу делать. Много думаю о Мережковском.

Мой экспромт Шаляпину (в ресторане "Петроград", против церкви на rue Daru в Париже, после панихиды по Вас. Нем[мировичу] -Данченко).

Хорошо ты водку пьешь,

Хорошо поешь и врешь,

Только вот что, mon ami,

Сделай милость, не хами.

Нынче правая рука не холодела.

15. XII. 41. Понед.

Прекрасный день опять. Но прохладно. Опять рука (утром).

Каждый вечер жутко и странно в 9 часов: бьют часы Вестм. абб. в Лондоне- в столовой!

По ночам ветерок не коснется чела,

На балконе свеча не мерцает.

И меж белых гардин темно-синяя мгла

Тихо первой звезды ожидает…

Это стихи молодого Мережковского, очень мне понравившиеся когда-то – мне, мальчику! Боже мой. Боже мой, и его нет, и я старик! Был в городе по аптекам.

Русские бьют.

19.XII.41. 61/2 ч. вечера.

Письма от Манухиной и Веры Зайцевой: умер В. Н. Аргутинский (накануне был на похоронах Мережк.). (…)

23. XII. 41. Вторник.

Все дни прекрасная погода, к вечеру в комнате оч. холодно. Серп молодого месяца и Венера (уже давно) над Марселем с заката.

В Африке не плохо, японцы бьют англичан, русские – немцев. Немцы все отступают, теряя оч. много людьми и воен. материалом.

19-го Хитлер сместил главноком. на рус. фронте маршала von Brauchitsch и взял на себя все верховное командование, обратившись к армии и Германии: откладываю наступление на Россию до весны. […]

Завтра Сочельник. Устраиваем несчастный "парадный" обед – выдадут завтра мясо. Делаем водку.

24. XII. 41. Сочельник католический.

Вечером "праздновали": сделали водку, нечто вроде селянки (купил капусты серой-и плохой), вымоченные рыбки, по кусочку мяса.

28. XII. 41. Воскресенье.

Все дни хорошая погода, но холодно. Ветер все с Марселя. Неприятно трепещут веерные пальмочки.

Русские взяли Калугу и Белев.

Каждое утро просыпаюсь с чем-то вроде горькой тоски, конченности (для меня) всего. "Чего еще ждать мне, Господи?" Дни мои на исходе. Если бы знать, что еще хоть 10 лет впереди! Но: какие же будут эти годы? Всяческое бессилие, возможная смерть всех близких, одиночество ужасающее…

На случай внезапной смерти неохотно, вяло привожу в некоторый порядок свои записи, напечатанное в разное время… И все с мыслью: а зачем все это? Буду забыт почти тотчас после смерти.

Нынче (утро) солнце за облаками.

30. XII. 41.

И вчера и нынче солнце и облака и оч. холодно. Вчера особенно изумительная, волшебно прекрасная ночь – почти половина луны так высоко, как видел только в тропиках. На закате красота – и дивная Венера.

Хотим "встречать" Нов. год – жалкие приготовления, ходим в город, где нет ровно ничего. Почему-то везде много коробок с содой. А что еще?

Пальцы в трещинах от холода, не искупаться, не вымыть ног, тошнотворные супы из белой репы…

Нынче записал на бумажке: "сжечь". Сжечь меня, когда умру. Как это ни страшно, ни гадко, все лучше, чем гнить в могиле.

Заплатил за электричество почти 500 фр. Тот, кому платил, делал себе по животу нечто вроде харакири: "Rien a manger! Rien de rien!"

Хотят, чтобы я любил Россию, столица которой – Ленинград, Нижний Горький, Тверь – Калинин – по имени ничтожеств, типа метранпажа захолустной типографии! Балаган.

31. XII. 41. Среда.

Еще год прошел. Сколько мне еще осталось!

Проснувшись в 9, чувствовал (уже не первый раз) тяжесть, некоторую боль в темени. М. б., маленькое отравление от печки, которую вчера опять затопил на ночь? Холод правой руки.

Прекрасный солнечный день.

Русские взяли Керчь и Феодосию.

1.1. 42. Четверг.

Вера вчера уехала в 6 вечера к вдове Куталадзе. "Встречали" Новый год без нее. Было мясо, самодельная водка, закусочки – соленые рыбки, кусочки марю, тертая белая репа, по щепотке скверного изюма, по апельсину (местному, оч. кислому), Бахрак поставил 2 б. Castel vert (по 20 фр., прежде стоившие по 5 фр.).

Нынче опять прекрасный день. Я вял, слаб (как всегда посл. месяцы).

Гитлер вчера вечером говорил своему народу и армии: "[…] Мы одержали самые великие победы во всемирной истории… Советы будут в 42 г. раздавлены. Кровь, которая будет пролита в этом году, будет последней пролитой кровью en Europe pour des generations…"