Иоанн Шаховской - Спутники дамасской дороги

Укоризны некоторых людей почетны. Укоризны Тертула, если и бессильны прибавить славы великому апостолу, то, несомненно, возвышают Клавдия Лисия, показывают его справедливую душу.

Созерцаешь это странное судилище: безвестного, бесцветного Феста, сидящего «на судейском месте», и кучку злых людей, желающих истребить сокровище всего человечества – апостола Павла, но связанных страхом государственной законности; воочию видишь всё «действо мира сего:» зло и добро рядом растут, цветут и плодоносят на поле этой жизни. И не сразу, а постепенно выявляются (для благоговейно созерцающих жизнь) пути Живого Промысла и спасения людей.

Божественно, без нарушения нравственной, человеческой свободы, соединяются на этих путях, личные судьбы каждого человека, неповторимого во веки; сочетаются с делом спасения всего человечества.

Если Иуда, как говорит Священное Писание, удавился, чтобы «пойти в место свое», то ведь всякий человек ищет идти, и всегда идет только «в место свое», во всех своих делах жизни.

«Агриппа сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя» (26:1). Тоже, как «Божий слуга» (Рим. 13), Агриппа, властью, свыше данной ему, открывает уста, которые ненасытно будут слушать, в веках, миллиарды людей и всех народов. «За себя» ли говорит Апостол? Конечно, не за себя, а за Господа. Мы видим, как это «за себя» говорит Апостол! Если бы все люди так говорили за себя. Мы слышим горячую, дышащую теплом и живыми интонациями, речь любящего Бога человека… И вдруг прерывает ее апостол вопросом к Агриппе: «Веришь ли царь Агриппа, пророкам?» И добавляет сейчас же: «знаю, что в е р и ш ь» … добавляет потому, что – «любовь всему верит, всего надеется» (1 Кор. 13)… Явно, что Апостол уже любит Агриппу во Христе, и хочет перелить в него свою радость, свою веру и знание Истины.

Но Агриппа закован в свою высоту, в свой государственный престиж. «Ты не много не убеждаешь меня сделаться христианином», – отвечает он Павлу. И ответное, последнее слово апостола пред судилищем, показывает, как за себя говорил апостол: «Молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все слушающие меня сегодня, сделались такими, как я», и добавляет: «кроме сих уз». «Все слушающие меня сегодня… – Сколько таких оказалось, услышавших слова апостола во всех народах земли… Неисчислимое множество людей в истории сделалось именно такими, как апостол, в вере Христовой. Исполнилась молитва его, говорившего слова свои – не за с е б я, а за Христа.

А царь Агриппа? Услышал ли он что-нибудь? Мы не знаем. Одно несомненно, что сердце его и жены его Вероники в какой-то степени было смягчено. Если не ожесточается сердце, от святых слов, значит оно смягчается. Слово Святое никогда не производит нейтрального действия.

«Отошедши в сторону говорили (царь, правитель и Вероника) между собою, что этот человек ничего, достойного смерти или уз, не делает.

И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить сего человека» (26:31-32).

Не было ли это слово Агриппы, в тот миг, на весах Божьих, равносильным исповеданием веры во Христа?

Юлий был хранителем и водителем апостола на пути в Рим. Тоже орудие Промысла Божьего, он пытался, как и многие души в мире, помешать Промыслу на своем жизненном пути. Послушавшись апостола, он не подверг бы опасности всех плывших тогда на корабле. Но присутствие Павла спасло его и всех от потопления. Узник – опять – спас тюремщика. Ангел ночью, явившись апостолу, сказал, что «Бог даровал тебе всех плывущих с тобою». Начальник стражи был второй раз свыше «дарован» апостолу.

Христианину «дарует» Бог всех людей, с ним встречающихся. Все, с кем мы проводим время, и, встречаемся, кто нам поручается и кому мы поручаемся, все они «даруются» нам Богом, для служения им и спасения их… «Ничего не имеем, но всем обладаем».

Чем ближе к Богу человек, тем больше людей поручается, даруется ему. Апостолу дарован был весь Корабль, то есть все верующие Церкви… Не удивительно, что ему дарованы были и все плывшие с ним тогда на александрийском корабле 276 душ. Все они получили, по мере своей, «солинки» правды Божьей; и многие из них, может быть, оказались не только физически спасенными своею близостью к апостолу.

Человеколюбие сотника Юлия к Павлу (27:3) уже открывает смягченность его сердца в отношении апостола. Конечно, «кормчему и начальнику» малого корабля он еще доверял «более, нежели словам Павла» (ст. 11), знавшего тайны Небесного Кормчего жизни. Этого Кормчего Юлий не знал, и оттого много трудного пережил на своем пути.

Чрез сотника Юлия Рука Божия удержала взволнованных, во время крушения корабля, воинов от пролития крови, и апостола, и других узников. Час Божий еще не настал для них. Снова Юлий, «желавший спасти Павла», является его ангелом, помощником того Ангела Божьего (ст. 24), который ночью явился Павлу и сказал ему: «не бойся, Павел; тебе должно предстать пред Кесаря».

Мало интересно изыскивать, к какому племени принадлежали жители острова Мелита (Мальты), когда кораблекрушение выбросило на этот остров ап. Павла и его спутников. Достойна примечания религиозность жителей этого острова. Она проявляется двояко: во-первых, эти «иноплеменники» (28:2) «оказали немалое человеколюбие», по свидетельству Луки. «Они, по причине бывшего дождя и холода, разложили огонь и приняли всех нас, всех путников, выброшенных на их берег».

У костра, во время происшествия с ядовитой змеей (ст. 36), выявилась другая сторона религиозности этих язычников. Увидав «висящую на руке» ап. Павла змею, они говорили друг другу: «верно этот человек убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить..». Какое ясное понятие о законе Божьего Правосудия. В своей детской вере в близость и реальность суда Божьего над человеком, во всех обстоятельствах его земной жизни, эти примитивные люди ближе к Богу, чем многие последователи современного отвлеченного христианства, отдаляющего силу Божию от земли на небо, оставляющего земле только законы природы или одинокую самость человека.

Начальник острова Мальты принял потерпевших аварию «и три дня дружелюбно угощал», не подозревая, конечно, кто находится в числе безвестных и наименее почетных путешественников. Но некая часть апостольской силы приоткрылась ему вскоре, в исцелении его отца, страдавшего горячкой и болью в животе. «Павел вошел к нему, помолился, и, возложив на него руки свои, исцелил его». Как просто это исцеление: «пришел, увидел, победил», – величие простоты Юлия Цезаря. «Пришел, увидел, исцелил», и – никаких по этому поводу не сказал слов или фраз; сделал это «по пути», смешавшись потом с толпою и, может быть, позабыв сделанное. Таков характер и стиль людей Нового мира, Нового Завета с Богом. Люди острова использовали, конечно, время пребывания у них этого страшного преступника и чудотворца, охраняемого от людей, заслоняемого от них стражей, но целящего их болезни и немощи. Все, имевшие болезни на острове и пришедшие к апостолу, исцелились за эти месяцы. Благодарность за это была оказана апостолу, и «почестями» и «нужным». Несомненно, в этом приношении принимал участие и благодарный душою Публий. Исцеления эти свершались апостолом не только вещественно бескорыстно, но и духовно бескорыстно. За благодать телесного исцеления апостол не требовал даже христианства от исцеленных. Он исцелял, независимо от своего благовествования, силой только одной сострадательной любви. И эта сила нечеловеческой истины, Божественной жизни так влекла людей, чрез Апостола, ко Христу. Сияющее «на злых и на добрых» солнце не могло не быть истинным солнцем.