Иоанн Шаховской - БЕСЕДЫ С РУССКИМ НАРОДОМ

И даже те народы, которые опустились до грубейшего фетишизма, поклонения вещам и явлениям этого мира, все они сохранили веру, что далеко и высоко над всеми этими явлениями, предметами, богами и полубогами, царствует Единый Бог, сотворивший всё. Эскимосы, кланяясь грубым идолам, верят в доброго бога-творца — Танарзук; туземцы Борнео — в божество Тотадунгам, который выше всех богов, индейцы — в Великого Духа, а кафры у истоков Замбези — в "великого-великого", принимающего добрых людей после смерти в свое вечное жилище. О закарпатских славянах древний историк Прокофий пишет: "хотя они молятся рекам, нимфам и многим божествам, но при этом верят в единого бога богов"… Полинезийцы, новозеландцы и жители Сандвичевых островов, затерянных в Великом океане, хотя и чтут и боятся многих богов природы, но их мудрецы поют древнюю песнь о великом боге Таароа и его творении: "Таароа был! Он был в пустоте, не было ни земли, ни неба, ни человека! Таароа зовет, но нет ответа. Тогда он, единый сущий, создал из себя вселенную"…

Можно было бы умножить эти свидетельства, говорящие о том, что религиозное сознание человечества вышло не из дикарского страха пред явлениями природы, а из познания человеком реальности, превышающей, — и в наши дни — человеческое сознание. Эта реальность входит в мир и открывает его действительное происхождение.

Мир истинно создан Богом. И имеет цель: взойти к Богу чрез подвиг Сына Божия и усыновленного Богом человека. Мир не мог явиться случайно, бессмысленно, вследствие какой-нибудь слепой игры материи; этот удивительный, гармонический мир имеет и свое начало, и свой смысл и свою великую цель. Цель его — не борьба людей, народов, классов или рас между собой ради материальной добычи, а гармонизация человечества на основах законов духа…

Верящие в материю как в источник своего происхождения, не могут постичь этих высших законов человеческого духа, вложенных в мир.

Религия объясняет не только тайну жизни, но и тайну смерти… К исходу из этого мира люди относятся по-разному. Есть окаменение пред лицом смерти, есть циническое отношение к ней; есть желание смерти — от уныния или отчаяния, когда призывает человек смерть, чувствуя страшную тяготу жизни; в этом состоянии он иногда сам накладывает на себя руки или хочет, чтобы его убили.

Бывает состояние безразличия, когда человек принимает бездумно и жизнь, и смерть. Есть страх перед смертью, животная боязнь, достигающая иногда такой силы, что, находясь даже вне всякой видимой опасности для жизни, человек тягостно ожидает смерти, думает о ней, как об уничтожении своем; иное отношение — покорное принятие смерти: полное сознание важности, ответственности и даже величия ее мгновения как перехода в высшую область бытия; и, наконец, последнее отношение — ангельская радость пред лицом смерти. Человек, знающий Царство Божие уже по опыту земной жизни, ждет с великой надеждой этого Царства Божия, блаженного упокоения духа своего в Боге после смерти тела. Не стремится он в иной мир против воли Божией, осознает ценность и земной жизни, но радостно ждет той минуты, когда воля Божия возьмет его в высший мир.

Апостол Павел, переживший это высокое чувство, говорит: "имею желание разрешиться и быть со Христом", ибо "жизнь моя — Христос, и смерть — приобретение…"

В человечестве преобладает страх пред смертью, переходящий в бездумно-покорное приятие ее неизбежности.

Но часто бывает и окамененное нечувствие и не только боязнь смерти, но и боязнь даже думать о ней. Те, которые гонят от себя мысль о смерти, не могут, конечно, религиозно приготовиться к неизбежному исходу. Память о смерти святые учители и подвижники христианства считают для человека столь же необходимой для духовной жизни, как и молитву. Они говорят, что молитва есть "правое крыло" души верующего человека, а "левое крыло" — память об исходе из этого мира.

Часто высказывается в мире неверная мысль, что память о смерти препятствует провождению земной жизни, как бы "тормозит" активность человека в мире. Это может быть отнесено лишь к житейски ипохондрическому отношению к смерти, которое делает человека, действительно, неспособным ни к какому делу. Христианская же память о смерти — прозорливое состояние души человеческой, и делает ее более сознательной и мудрой, давая активности человека в мире особую силу и ответственность.

Языческое древнее общество сперва подозревало христиан в неправильных чувствах в отношении к жизни этого мира, но, присмотревшись, увидело свою ошибку. Христиане могли отдавать земле все, что предназначалось для земли, в порядке государственной повинности и общественного служения. Но лишь Богу и вечности христиане отдавали свою душу.

Христианство никогда не противоречило жизни, а только одному греху. Память о смерти — о которой говорят учители Церкви — не активности жизни противоречит, но активности греха. Греховное чувство действительно ненавидит память о смерти потому, что это есть память и о расплате за грех, о конце всех иллюзий, миражей зла, призрачных его радостей, которыми зло соблазняет на земле человеческую душу, отвлекая ее от Бога и Его правды.

Что такое "смерть"? Зло это или добро? Некоторые скажут: "зло", другие: "добро". Истина же в том, что смерть как уход человека из одной действительности, земной, в другую — небесную, являясь следствием зла, не есть, сама по себе, ни добро, ни зло; для одних людей, добрых, верующих, она является "добром" и благодеянием, а для других, не покаявшихся перед Богом, она бывает — "злом", горем. Качество души умирающего человека определяет значение смерти для нее.

Слово Божие понимает смерть не в одном только смысле расставания человека со своим земным телом, но и в смысле потери человеком благодати Божией. Эта последняя, абсолютно ужасная смерть, есть смерть души, или, как говорит Апокалипсис: "смерть вторая" — смерть для праведности, для чистоты, для блаженства, для добра, — вечной жизни в Боге. Но эта смерть не имеет власти там, где души спасены и преображены силой Христовой. "Смерть и ад отдали мертвых" (Откр. 20, 13).

Самая святая и высшая смерть человека- смерть его для зла, для греха. Смерть для самой смерти… Человек умирает, чтобы не умирать больше… Воскрешенный во Христе — есть человек умерший для зла. Смерь явилась в мире результатом человеческого отпадения от Бога, следствием греха. И когда уничтожается грех, в подлинном покаянии, и в прощении Богом человека, то вынимается и жало из смерти… Оттого так торжественно и радостно в своем знаменитом пасхальном Слове святитель Иоанн Златоуст восклицает: "Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?!"

"Жало" вынуто из человеческой смерти воскресением Христовым. И все верные Христу, все живущие с Ним и в Нем, — сыны воскресения.