Иоанн Шаховской - АПОКАЛИПСИС МЕЛКОГО ГРЕХА

, но мыслями младенческими приближайся к Нему». (Ис. Сирин). Познать самого себя есть некое совершенство знания; однако: «Ум входит внутрь глубин Святаго Духа после того, как минует все видимое и мысленное, и среди тех непостижимых вещей недвижно движется и вращается, живя более жизни – в жизни, будучи светом во свете, и не светом, поскольку есть сам в себе (т. е., может быть отделим от Света Божьего). Тогда он видит не себя самого, но Того, Кто есть выше его и будучи изменяем, мысленно от тамошней славы, становится совсем не знающим себя самого»… «Бывает он и слеп и не слеп; он смотрит неестественными очами, так как стал выше естественного зрения, получив новые очи, коими и смотрит выше естества. Бывает бездействен и недвижим, как исполнивший всякое собственное действие. Бывает немыслящ, как сделавшийся едино с Тем, Кто выше всякой мысли, и почивший тай, где нет места действию ума, – т. е. движению его в воспоминании или помысле или размышлении. Не имея возможности постигнуть и познать непостижимое и дивное, он некоторым образом почивает на этом совершенным почиванием, этой неподвижностью блаженного нечувствия, т. е. нелюбопытно наслаждаясь неизъяснимыми благами с чувством, однако же, верным и определенным» (преп. Симеон Новый Богослов: Деятельная и богословская главы, 148,149).

Различными словами отображая свой опыт, все подвижники Церкви, во все века «во всех странах, говорят об одном и том же.

Одинакова и метафизика личного сознания истинных ученых мира.

Незнание есть предмет первого и последнего постижения человека.

Удивительно, что ни в одном из Евангелий ни разу не встречается слово «знание», а апостол Павел единственный из всех апостолов, говорящий о «знании», только в трех случаях кратко говорит о положительном знании, как даре от Бога: «Дается другому слово знания»,(1 Кор. 12, 8); «кто любит Бога, тому дано знание,(гл. 8, 3), «но не у всех знание»,(ст. 7). В четырех же случаях говорит о вредных, как основах (1 Тим. 6, 20), так и последствиях (1 Кор. 8. 1, 10, 11) знания. И в одном случае говорит о том, что знание упразднится (1 Кор. 13, 8).

Это чрезвычайно значительное утверждение апостола, в связи с общим отношением к проблеме знания всего Откровения Божия, приобретает исключительное значение для христианской гносеологической культуры. Христианская философия должна твердо очертить, осознать и исповедать в мире свое отношение к мучительнейшей для ветхого человечества проблеме знания.

Как «земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр. 3, 10) – пройдут сквозь огонь апокалиптического очищения, так и «знание» сгорит. Сгорят как солома бесчисленные построения ветхого человеческого ума. Развалятся, как дом, на песке построенный. Ибо должны подуть высшие ветры ведения и должны пролиться небесные воды недомыслимого постижения. И всякий дом, не на Камне (Христе) построенный – неизбежно и предопределенно падет. Говоря об этом, Евангелие (Мф. 7, 27) даже прибавляет, что это падение дома будет великим. Великим действительно будет падение всего человеческого знания, в великой гордыне своей противостоящего знанию Божьему, не вмещающему в себе (Ин. 8, 37) знание Божие.

Это знание Божие, «первою из тайн» которого «именуется чистота, достигаемая делом исполнения заповедей» (Ис. Сирин), есть Божественная жизнь в человеке: «хождение Бога в человеке», сотворенном именно для этого хождения в нем Бога, для этого знания Бога, и мира в Боге.

Это знание есть чистое, божественное, святое. Соль и венец жизни! Цветение духовного в «душевном».

«Безумствует человек в своем знании» – сказал пророк (Иеремия, гл. 10, 14). «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, – говорит Господь. – Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших и мысли Мои выше мыслей ваших» (Исаия, 55,8,9).

Незнанием должно именоваться не только знание ложное, но и знание недостаточное, которое, если человек переоценит его, делается знанием ложным.

Переоценка же своего знания практически все время происходит в жизни человеческой, и потому человек все время вращается в кругу лжезнания. Но сознание этого может стать источником непрестанного умаления человека, пред Истиной, и тем открыть ему путь чистого ведения.

Это чистое ведение есть Божественная премудрость, о которой недостаточно говорить словами. Сам апостол прибегает к выражению предельной немощи человеческих слов: «мудрость Мира сего безумие пред Богом» (1 Кор. 3, 19). «Кто думает быть мудрым, будь безумным». Господь «избрал немудрое, чтобы посрамить мудрое». Ветхому миру мудрецов земных апостол противопоставляет людей новых: мудрых во Христе (1 Кор. 4, 10). «Славлю Тебя, Господи, Отче неба и земли, что утаил сие от премудрых и разумных и открыл то младенцам» (Мф. 11, 25).

Слово христианское (то, которое имеет в себе «соль») «не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы» (1 Кор. 2, 4).

Вера (вход в Новую Жизнь) должна утверждаться «не на мудрости человеческой» (1 Кор. 2, 5). Откуда же такое недоверие к мудрости человеческой? Но это не только недоверие, это огненное отвержение всего ветхого круга знания, как внебожного бытия. «Еллины ищут мудрости»… (1 Кор. 1, 22). Кто такие эти – «еллины»? – Ветхая культура человеческая, ветхий, замкнутый в себя, отгораживающийся от живого Бога мир. Это – философия мира сего, мудрецов, «всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины» (2, Тим. 7)… Это – мучительно – мудрствующий и бесконечно возносящийся тленный век, имеющий у себя «только вид мудрости» (Колос. 2, 23).

Какая страшная сила слов отвержения ветхого – не приводящего к Богу знания. Безумным – не знающим – быть надо, чтобы чрез это распятие ветхого смысла, чрез эту смерть человеческого ничтожного глубокомыслия возродиться, возникнуть в новый мир Премудрости Божией.

Борьба с похотью мира сего завершается отвержением и похоти знания .

Мир взорвется не преображенным знанием. Погибнет от своей плотской науки, не уравновешенной, не освященной чистым знанием духа. То, что могло быть благословением, будет проклятием для человечества. Развязанная сила материи обрушится на развязывателей и сомнет их. В эти минуты, ангелы будут жать плоды покаяния и молитв.

В мире науки и философии произойдет и происходит уже то, что и во всех областях ветхой жизни: «Будут двое на поле: один берется [в Царство Божие], а другой оставляется; две мелющих на жерновах: одна берется, а другая оставляется».

Если трудно учить, то еще труднее учить учительству. Ибо учительство есть и великий грех, и величайшее добро.

Читать дальше