Джон Донн - Обращения к Господу в час нужды и бедствий

Молитва IV

Всемогущий, всеблагий Боже, Ты есть Бог всякой крепости и здоровья (cр.: Иуд. 9, 14), ибо без Тебя всякое здоровье - лишь топливо, а всякая крепость телесная - лишь кузнечные мехи греха; призри на меня, изнемогающего под натиском двух недугов (ср.: Пс. 105, 44-46), нуждающегося в двух врачах, коих Ты ниспосылаешь больному: да исцелит один из них тело мое, а другой да уврачует дух. И тот, и другой - да будут мне в помощь (ср.: Сир. 38, 12-14), во исполнение заветов Твоих и во славу имени Твоего, да почиет на них Твое благословение, ибо позволено мне Тобою и в том, и другом случае обретать помощь от пастырей человеческих (ср.: 1 Пет. 2, 25). Даже в Новом Иерусалиме, на Небесах, было Тебе угодно поместить Древо, которое есть древо жизни; и листья дерева - для исцеления народов (Отк. 22, 2); сама жизнь пребывает с Тобой там, ибо Ты есть жизнь; недуг же и здоровье, что выпадают нам в юдоли сей, есть лишь орудия Твои. Врачевал Ты Вавилон, но не исцелился тот (Иер. 51, 9); Боже, отними у меня упорство сие, отними своенравие и непокорность, - да услышу Дух, говорящий в душе моей, исцели меня, Боже, и буду здрав. И увидел Ефрем болезнь свою, и Иуда - свою рану, и пошел Ефрем к Ассуру, и послал к царю Иареву; но он не может исцелить вас и не излечит вас от раны (Ос. 5, 13). Храни меня, Господи, от тех, кто извращает искусство врачевания и, пользуя душу или тело, прибегает к средствам, что чужды и Церкви Твоей, и природе, какими Ты их создал. Суеверию не возродить здоровье душевное, ворожбе не восстановить крепость телесную: Ты, Господи, один лишь Ты - Владыка над душой и телом. Ты, Господь Триединый, - Властитель обоим им, Сын же Твой - Врач, что их пользует и исцеляет: ранами Его мы исцелились, говорит Пророк (Ис. 53, 5), то есть от ран Сына мы обрели исцеление еще до того, как раны сии обагрились кровью под ударами бичей; ныне же, когда то, что воистину претерпел Он, воистину произошло, разве не безмерно увеличилась та сила целебная, что снисходит на меня и коей Он исток? Есть ли в мире тварь, которой коснулся бы этот бальзам, а она не исцелилась? Есть ли сосуд столь пустой, что эта кровь не наполнила бы его? Ты обещаешь исцелить землю; но тогда лишь, когда обитатели земли той будут молиться и взыщут лица Твоего (2 Суд. 7, 14). Ты обещаешь исцелить их воды, но, говоришь Ты, болота их и лужи их не сделаются здоровыми (Иез. 47, 11): так и возвращение мое ко греху, коли я вновь вернусь к способности грешить, прибавляя грехи к грехам, Ты мне не простишь. Боже, исцели землю сию слезами раскаяния, исцели воды сии - мои слезы, да не будет в них горечи, да будут чужды они всякой слабости и унынию, и укрепи мою веру в Тебя, да будет она несокрушимой. Сын Твой ходил среди людей, исцеляя в них всякую болезнь и всякую немощь (Мф. 4, 23). (Не было болезни столь неизлечимой или с неподдающейся исцелению, что устояла бы перед Ним, и исцелял Он мимоходом.) От Него исходила сила и исцеляла всех (Лк. 6, 19), множество людей (никто не остался неисцеленным) - Он исцелял их целиком и полностью, как Сам сказал о том (Ин. 7, 23), так, что болезнь более не возвращалась; разве пройдет Вселенский Врач мимо этой обители болезни и не посетит меня? не исцелит меня? не восстановит меня здоровым? Господи, я не ищу, что Ты скажешь мне через вестника Твоего, как сказано то было Езекии: Вот, Я исцелю тебя; в третий день пойдешь в дом Господень (2 Цар. 20, 5). Не ищу, что скажешь мне, как Моисею, радевшему о Мариам, когда алкал Моисей ее немедленного исцеления: если бы отец ее плюнул ей в лицо, то не должна ли была бы она стыдиться семь дней? итак пусть будет она в заключении семь дней вне стана, а после опять возвратится (Вт. 12, 10-14); но если угодно Тебе умножить сии семь дней (а семь есть число бесконечности12) на число моих грехов (а оно превышает ту бесконечность), если суждено дню этому свести меня во тьму, где пребуду, пока времени больше не будет (ср.: Откр. 10, 6), запечатай во мне духовное здравие, наложив на меня печать таинств Церкви Твоей, что же до моего здравия телесного, которое преходяще, да позаботятся о нем, по воле Твоей, те, кто будет мне в помощь в немощях моих, и да будет это к вящей славе Твоей и послужит примером для тех, кто блюдет пути Твоих служителей, к их собственной пользе духовной.

Примечания

1 Сквозная метафора донновского текста, когда больной и лечащий врач уподобляются гарнизону осажденной крепости, а болезни - нападающим, была своего рода "бродячим образом" столетия, сродни "кораблю дураков". В качестве иллюстрации укажем лишь на гравюру из трактата Роберта Фладда "Integrum Morborum Mysterium..." (Frankfurt, 1631), на которой изображена "Крепость Здоровья, осажденная силами Врага человеческого".

2 Ср. у Р.Бертона в "Анатомии меланхолии": "Побудительные причины наших недугов столь же многообразны, как и сами недуги; звезды, небеса, стихии и все сотворенные Господом существа вооружились против грешников. Некогда они были, конечно, благими по своей сути, и то, что теперь многие из них губительны для нас, произошло не в силу их природы, но в силу нашей развращенности. Ибо вследствие падения нашего прародителя Адама они изменились, земля проклята, влияние звезд изменилось, четыре стихии, животные, птицы, растения готовы теперь вредить нам..." Цит. по: Ингер А.Г. Из истории английской литературы XVI-XVIII вв. Роберт Бертон. Оливер Голдсмит. Джонатан Свифт. Коломна, 1996. С. 73.

3 Меланхолия считалась высшим из четырех темпераментов. Так, Агриппа пишет, что "благодаря меланхолии... случается, что люди становятся поэтами. Помимо того говорит, что все, кто отличается в науках, в большинстве своем являются меланхоликами. Говорят, что душу, побуждаемую меланхолическим соком, ничто не остановит и, порвав телесные узы и путы, она вся восхищена воображением и становится обиталищем также низших демонов, у которых зачастую учится искусству" (La Philosophie occulte ou la Magie de Henri Cornellie Agrippa, Divisee en Trois Livres. Paris, 1910. I, LX. P. 160-161). В таком контексте рассуждения Донна о болезни и ее связи с меланхолией, несомненно, соотносятся с его же "Парадоксами", где он говорит, что все сущее убивает себя, но благороднейшие создания поспешают к смерти быстрее других, ибо жаждут достичь совершенства, однако оно тут же оборачивается распадом и смертью.

4 Августин. Исповедь. I. 6: "И все-таки позволь мне говорить перед Тобой, Милосердный, мне, "праху и пеплу".

5 Определение Бога как "шара, центр которого везде, а окружность нигде" наиболее известно благодаря Николаю Кузанскому, однако этот же образ можно встретить и у Генриха Сузо в "Житии", в анонимной немецкой "Песни о Троице", у Экхарта со ссылкой на Гермеса Трисмегиста. Интереснее то, что именно Кузанец утверждает: бесконечная линия "была бы кругом, и она была бы шаром" ("Об ученом незнании". I, 15) - таким образом, и философ из Кузы, и Донн проводят совершенно сходное сближение прямой и окружности.