Александр Мень - Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей

Любовь, секс, грехопадение – как это связано?

Никак. Потому что любовь есть любовь, секс – это материальный коррелят любви, хотя и не обязательно. А грехопадение – это противление воли человека воле Творца.

Где граница между любовью и эротикой? Между сексом и похотью?

Любовь как глубочайшее сердечное влечение человека к человеку освящает эрос. Если эротика отделяется от любви, получается голый секс, который унижает человека. Секс не должен существовать без любви.

Почему плотская любовь есть грех? Ведь Бог – это Любовь.

Потому что настоящая любовь неотделима от ответственности. Случайная связь и построена на том, что человек не несет ответственности за человека. Он его просто использует для того, чтобы насытить, удовлетворить свою страсть.

В Первом послании Иоанна говорится: “В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви”. Но разве, если любишь человека, не боишься его потерять? Разве не боишься, что с ним может что-то случиться или он тяжело заболеет?

Апостол имеет в виду совсем другое: когда человек любит кого-то, то он его не боится. Ведь он говорит об отношении человека к Богу! Рабский страх в христианстве заменяется любовью. Разумеется, сохраняется страх Божий, но страх Божий означает благоговение перед Богом и, действительно, боязнь Его потерять.

Всегда ли любовь несет благо ближнему? Часто бывает наоборот.

Здесь надо разбирать конкретные случаи. Конечно, любовь матери, которая слишком нависает над ребенком, может принести ему зло. Но все-таки в любви всегда больше добра, чем зла. И потом, зла настолько много, а любви в нас настолько мало! Зачем же нам ставить ее под сомнение?

Какие бывают формы любви? Как найти счастье?

“Блаженнее давать, нежели брать”, – говорит Господь. Да, это блаженнее, счастливее. Когда человек ставит перед собой вопрос: где найти счастье? – вдруг выясняется, что счастья хотят все: и птицы, и животные – каждый на своем уровне. Но прежде всего счастья хочет человек, и он ищет счастья гораздо более сложного, чем все другие живые существа.

Любовь возникает уже на определенном уровне эволюции, но у нас все это гораздо более глубоко: счастье – в любви к Богу и к человеку. И без этого ничего нет.

Вы скажете, а что же такое любовь? Без конца говорим мы это таинственное слово. За ним стоит колоссальное количество различных переливающихся граней. И можно умирать от любви, видя, как жаворонок поднимается весной в первый раз и поет. Или когда зимним вечером солнце окрашивает снег. Или когда ты видишь человеческое лицо, в котором горит мысль и чувство. Когда ты видишь проявление глубинных и сложных, прекрасных человеческих даров, талантов, переживаний. Когда ты видишь улыбку матери и понимаешь, что это значит. И когда ты сама мать и тебе хочется смеяться от удовольствия, просто глядя на своего младенца. Просто – потому, что он существует! Это и есть разные формы любви.

Кто любит, тот живет. Кто теряет любовь, тот начинает хиреть. Естественно, у всех нас есть свои виды любви, иногда их сразу несколько. И слава Богу: чем больше, тем лучше! Но как бы мы ни были все дороги друг другу (а мы очень дороги друг другу: умри сейчас один из нас, и как будто будет отрезан кусок нашего существа); как ни дороги нам члены нашей семьи; как ни дорого в мире все то, что нас восхищает и волнует: природа, музыка, литература, мысль, – мы наконец вдруг понимаем, что за всем этим стоит одна Любовь, одна высшая Любовь. Что все небо и твой ребенок, и жаворонок, и стихи, и богословская мысль, и человек, тебе дорогой и милый, – за всем этим стоит, во всем этом воплощается Божественная Любовь. И тогда ты начинаешь понимать, что в любви мы любим Бога. Ищем Его. Бог есть Любовь, и это – основа всего. Здесь начало и конец. Здесь – всё! И это надо всегда искать, стремиться, осуществлять – шажками, пусть самыми маленькими.

Как Вы считаете, может ли ненависть реально уничтожить мир?

Я верю в силу любви и в то, что этого не произойдет.

ХРИСТИАНСКАЯ СВЯТОСТЬ

Термины “святой” и “святость” восходят к Библии, где они указывают на тесную связь земного человеческого с верховной тайной божественности. Человек, именуемый святым, посвящен Богу, несет на себе печать иного мира. В христианском сознании святые – это не просто добрые, праведные, благочестивые люди, а те, кто были причастны запредельной Реальности. Им во всей полноте присущи черты конкретного человека, вписанного в определенную эпоху. И в то же время они возвышаются над ней, указывая путь в будущее.

В русской святости сформировался особый русский религиозный тип. Хотя генетически он связан с общехристианскими началами и византийским наследием, в нем очень рано появились индивидуальные черты.

Византия дышала воздухом “сакральной торжественности”. Несмотря на огромное влияние иноческого аскетизма, она была погружена в пышную красоту священнодействия, отражающего неподвижную вечность.

Иной характер приобрела христианская духовность на Руси уже в первые десятилетия после князя Владимира. Сохранив аскетическую традицию Византии, она усилила евангельский элемент, который ставил во главу угла действенную любовь, служение людям, милосердие.

Кто такой святой?

Когда человек всем сердцем посвятил себя Богу, тогда он святой. Конечно, он может пасть, он может быть грешником, но он посвящен: его сердце отдано Богу. Бывает, что человек может быть порядочным во всех отношениях, но быть не святым, а изрядным негодяем. Это святость фарисея, которая описана в Евангелии. Он же был праведник! Он пришел и сказал Богу: “Господи, не убивал, не крал, церковные взносы даю – во всем хорош!” А кто оказался перед Богом прав? Мытарь, который сознавал свои грехи. Значит, чистым перед Богом быть нельзя. А святость есть любовь к Богу, такая, чтобы Он был центром твоей жизни. И тогда вы увидите, где счастье.

Что же все-таки входит в понятие святого?

Есть несколько понятий. Одно – это человек, признанный Церковью официально святым. Другое – это более широкое понимание святости. Святой, по Библии, это посвященный и посвятивший себя Богу. В таком случае мы можем сказать, что были мудрецы вне христианства, которые таковыми себя ощущали, и, быть может, их можно назвать святыми. Наконец, есть нравственное понятие. Мы называем святым доброго, отзывчивого, самоотверженного человека. Так что все зависит от того, что вы будете вкладывать в это слово.

Зачем молиться и просить святых, вместо того чтобы обращаться ко Христу?