Святитель Григорий Палама. - ТРАКТАТЫ

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Отлично! То, что вы приводите это речение святого лишенным жизненно важного [контек{стр. 130}ста], будет показано позже. Пока же пусть остается. Кажется ли тебе, что все святые думают и учат так?

ВАРЛААМИТ: Очень даже.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: По крайней мере, более других точный в словах о Боге (έν θεηγορία) Василий, во многих местах [своих сочинений] это говорящий и всегда так думающий, с другой стороны в некоторых случаях сам говорил о «красоте» поистине Сильного, то есть Бога: « умопостигаемая Его и созерцаемая красота; ведь[только] то поистине красиво, что превосходит всякое человеческое восприятие и возможность, и постижимо одной лишь мыслью» [410]. Не кажется ли тебе, что Того же Самого Бога божественность он называет не только абсолютно непомыслимой, но и умопостигаемой? И не только умопостигаемой, но и созерцаемой? Поэтому он и дальше говорит: « видели же Петр и Сыны Громовы на горе Его красоту, светлейшую светлости солнца, и удостоились воспринять очами начатки Его славного[второго] пришествия» [411].

11. ВАРЛААМИТ: И где такое говорит великий Василий?

ПРАВОСЛАВНЫЙ: В «Нравственных словах», разъясняя сорок четвертый псалом Давида. Пусть выступит также и согласный с ним великий в богословии Григорий, ибо и он, воздав почести единой невидимой и непомыслимой божественности почитаемой Троицы, затем сам же негде пишет: « Свет — и показанная на горе ученикам божествен{стр. 131} ность, превышающая крепостью слабое зрение» [412]. Видишь, что и он знает божественность Бога не только невидимую, но и видимую, которая тоже является нетварной, поскольку нетварен и соответствующий ей свет? Так же точно и Златоустый отец назвал его лучом божественности, « ибо светлейшим Себя Самого, — говорит он, — явился Господь, когда божественность показала свои лучи» [413]. А Симеон, боговдохновенный толкователь (μεταφραστής), говорит, что главный из богословов Иоанн, « виделна горе саму приоткрывшуюся божественность Слова» [414]. Но и пересказывая вкратце [учение] богоносных отцов, он говорит: « поскольку всякое помышление входит в сердце через представление чувственных[предметов], то тогда освещает его[т. е., сердце] блаженный свет божественности, когда оно совершенно упразднится от всех[них] и станет свободным от их образов» [415], если действительно эта светлость показывается чистому уму по лишении всех мыслей. А что не только видится, но и причаствуется этот самый свет истинно созерцающими, показывает говорящий, что « награда за добродетель — это стать богом и облистаться чистейшим светом, став сыном оного дня [416], который не обрывается мраком [417] , ибо его творит иное Солнце, испускающее истинный свет, Которое сообщает достойным постоянный и не переменяющийся свет и самих причастников оного света делает иными солнцами» [418], просветятся бо , — глаголет, — праведницы яко Солнце [419]. Поэтому божественный песнопевец Митрофан [420], {стр. 132} воспевая, говорит: « трисияннаго света, Блаже, и единаго сияния Божества насладитися сподоби ны» [421]. И еще: « Иже по существу невидимое Слово, [яко] человек узрелся еси, человека призывая ко причастию Твоего Божества» [422]. Видишь ли ясно, что не только абсолютно невидима, непомыслима и непричаствуема божественность, но и — [правда] для одних лишь святых — непостижимым образом видимой, умопостигаемой и причаствуемой является божественность Бога? Так что вы, называя тварной сию сущую превыше ума Божию божественность и светлость, — ведь она хотя и причаствуется, видится и уразумевается, но, как ты слышал, неизреченно является святым, когда от крайней чистоты их сердце становится свободным от образов и видов, — разве [тем самым] вы не явным образом делаете тварью Бога?

12. Но поскольку вы и нетварной называете Его божественность, то Бог у вас получается сложным и, так сказать, тварно–нетварный, состоящим из двух весьма противоположных [одна другой] божественностей — тварной и нетварной. А если вы не согласитесь говорить так, поскольку невозможно, чтобы один и тот же Бог имел тварную и нетварную божественность, то вам тогда явно угрожает опасность чтить двух богов, противоположных друг другу: {стр. 133} одного обладающего тварной, а другого — нетварной божественностью. Так что вы, сами очевидным образом недугуя гнуснейшим двубожием, как вы явили это в этом году на Соборе, ложно обвиняете в этом нас и всех святых, проповедующих единого во всех отношениях Бога, ибо и великий Дионисий богословствовал об одном и том же Боге иногда как о могущем быть видимым, помышляемым и причаствуемым, а иногда как о невидимом, непричаствуемом и непостижимом для ума; или, говоря обобщенно, всецелоумопостигаемом (παννόητον) [423]и не поддающемся постижению умом (άνεννόητον), тогда как о том, чтобы Он был одновременно тварным и нетварным Богом, как обладающий тварной и нетварной божественностью, мы до сего дня еще не слышали.

13. ВАРЛААМИТ: Мы из всего этого заключаем (συνάγομεν) об одной божественности.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Но смотри, не делается ли это для вас предлогом единую божественность Божию худо сжимать (συνάγειν) или беззаконно рассекать на две (διχοτομείν), из каковых нечестий в какое–либо одно впадает всякий, кто худо понимает единство божественности. Есть же такие, которые и оттого, что утверждают как будто бы одну [божественность], впадают в оба эти диаметрально противоположные друг другу нечестия. Вот вы, например, говоря об одной из них, утверждаете же, что абсолютно невидимая и непомыслимая божественность является одним и тем же и ничем не различается по сравнению с видимой и умопостигаемой, о которой говорит великий Василий, и таким образом собираете из них одну, или говорите, что эта одна составлена из тварной и нетварной?

{стр. 134}

ВАРЛААМИТ: Отнюдь нет! Не думай, что мы настолько безумны. Но от видимой к абсолютно невидимой и единственной нетварной божественности мы возводим мысленное [начало] души и таким образом чтим единую нетварную божественность — саму сущность Божию.

14. ПРАВОСЛАВНЫЙ: Хорошо же, стало быть, немного выше заклеймило вас наше слово, ибо вот вы открыто называете явившуюся на горе Христову славу и божественность! И поистине вы изобличаетесь в том, что впадаете в те [нечестия], которые мы показали прежде, и сами себя показываете по–прежнему подлежащими официальным определениям [принятым] против Варлаама. Ведь то, чтобы от тварей восходить к сущности Божией и [исходя] из видимых творений постигать нетварную сущность, принадлежит помешательству Евномия. От этого с необходимостью многообразно случается и то и другое — и злочестиво сжимать, и безбожно рассекать единую божественность Божию. Поэтому говорит божественный предстоятель Ниссы: « Невидимый по сущности становится видимым по энергиям, будучи созерцаем не по сущности, но в некоторых сущих окрест Него отличительных свойствах(ιδιώμασι)» [424]. « Ни одно же из божественных отличительных свойств не благоприобретенное, хотя они не являются и сущностью» [425]. А великий Василий, возражая вам, придерживающимся мудрования Варлаама, в «Словах к Евномию», приведя его слова, где он пишет, что « если кто, наблюдая создания, от них возводится к сущностям, находя Сына произведением Нерожденного, а{стр. 135} Утешителя — [произведением] Единородного» [426], говорит: « я не вижу, как можно из созданий заключать по аналогии о сущности, ибо произведения служат указанием на силу, мудрость, искусство, а не на саму сущность. Даже и саму силу создателя они не обязательно являют полностью, поскольку художник может иногда и не всю свою силу вложить в[свои] действия, но зачастую употреблять меньшее напряжение сил в делах своего искусства. Если же и всю свою силу подвигнет он в дело, то и тогда можно будет посредством дел измерить крепость его сил, а не понять, что есть его сущность» [427]. Этому же самому научает и божественный Павел, глаголя яко невидимая Божия от создания мира твореньми помышляема видима суть, и присносущная Его сила и божество [428]. Поэтому и усердный в божественном Максим, объясняя это, говорит: « Логосы сущих, прежде веков предуготовленные в Боге, как Сам Он ведает, которые у божественных мужей есть обыкновение называть благими волениями, будучи невидимы, созерцаются через размышление о творениях. Ибо все творения Божии, с должным искусством умозрительно рассматриваемые нами сообразно природе, тайно возвещают нам логосы, по которым они были произведены в бытие, и вместе с собой являют применительно к каждому творению божественную цель, отчего и небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь [429] . А присносущная Его сила и божество есть содержащий сущие [в бытии] промысл и соответствующая ему энергия, обожающая тех, о ком Он промышляет» [430].