Джон Стотт - Послание к Галлатам

Во–вторых, мы испытываем на себе благодать Божью — Его милостивое решение спасти нас. Мы выяснили, что два сына Авраама и две их матери представляют два завета, Ветхий и Новый, и два Иерусалима, земной и небесный. Мы также увидели, что, в то время как Ветхий Завет оперирует категориями естества, закона и рабства, категориями Нового Завета являются обетование, Дух и свобода. В чем же коренное различие между ними? Вот в чем: религия Измаила — это религия естественного, того, что может сделать человек без какого–то особого вмешательства Бога. Но религия Исаака — это религия благодати, того, что Бог сделал и делает, религия Божьей инициативы и вмешательства, ибо Исаак был рожден сверхъестественно, по обетованию свыше. Вот, что такое христианство, — это не «естественная», а «сверхъестественная» религия. Измаилы этого мира рассчитывают на себя и свою праведность. Исааки полагаются только на Бога через Иисуса Христа. Измаилы заключены в рабство, потому что именно туда ведет надежда только на самого себя.

Исааки радуются свободе, потому что люди становятся свободными по вере в Христа.

Итак, нам нужно стремиться походить на Исаака, не на Измаила. Мы должны довериться Богу через Иисуса Христа. Ибо только во Христе мы можем унаследовать обетования, получить благодать и наслаждаться Божьей свободой.

Послание к Галатам по сути своей — полемическое рассуждение, где Павел с головой бросается в противоречие, возникшее из–за ошибочного учения, проникшего в галатийские церкви.

И эти стихи в начале пятой главы соответствуют настроению всего Послания. Этот отрывок построен на контрастах, Апостол сталкивает два мнения, или две точки зрения, а на самом деле, буквально — две религии: одну ложную, другую истинную. Он очерчивает контраст дважды, сначала (ст. 1–6) с точки зрения приверженцев этих двух религий, а потом (ст. 7–12) с точки зрения тех, кто эти религии проповедует.

В наиболее надежных манускриптах первый стих делится на два отдельных предложения, так что является не просто заповедью «стоять в свободе, которую даровал нам Христос», но прежде всего утверждением (о «свободе, которую даровал нам Христос»), за которым следует основанная на нем заповедь («стойте… и не подвергайтесь опять игу рабства»).

Как говорит Новый английский перевод, «Христос освободил нас, чтобы мы были свободными людьми». Наше прежнее состояние сравнивается с рабством; Христос — наш Освободитель, обращение — шаг освобождения, а христианская жизнь — жизнь свободы. Как поясняет нам все Послание и данный контекст, это свобода прежде всего не от греха, а, скорее, от закона. Павел подчеркивает здесь, что, освобождая нас, Христос не столько освобождает нашу волю от рабства греха, сколько нашу совесть от чувства вины за грех. Описывая свободу, он показывает ее как свободу совести, свободу от тирании закона, от отчаянных усилий хранить закон, пытаясь завоевать благосклонность Бога. Это свобода быть принятым Богом, дающая возможность приблизиться к Богу через Христа.

Поскольку «Христос даровал нам свободу», мы должны «стоять» в ней и не «подвергаться опять игу рабства». Другими словами, нам нужно радоваться той удивительной свободе совести, которую принес нам Христос Своим прощением. Нам не нужно возвращаться к мысли о том, что мы должны завоевывать расположение Бога собственным послушанием. Представьте себе вола, согнувшегося под тяжелым ярмом. [66] Согласно Арндту–Гингриху, глагол «не подвергайтесь» стоит в пассивном залоге и означает «согнуться под ношей». Когда его освободили от этой тяжести, он вновь смог распрямиться (ср. Лев. 26:13).

Именно так происходит в христианской жизни. Когда–то мы находились под игом закона, были обременены его требованиями, которые не могли выполнить, и его осуждением в результате нашего неповиновения. Но Христос исполнил требования закона вместо нас. Он умер за наше неповиновение и вместо нас понес на Себе наше осуждение. Он «искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою» (3:13). А теперь Он снял с наших плеч иго и освободил, чтобы мы смогли распрямиться. Так как же мы можем даже помыслить о том, чтобы вновь прийти под закон и подвергнуться его жестокому игу?

Такова тема этих стихов. Христианство — это свобода от рабства. Христос освободил нас; поэтому надо твердо стоять в нашей свободе.

От этой общей темы мы переходим к конкретному вопросу стихов 2–4, а именно к обрезанию. Лжеучителя в галатийских церквях, как мы уже видели, говорили, что новообращенных христиан необходимо обрезать. Вам эта проблема может показаться тривиальной. В конце концов, обрезание — это всего–навсего небольшая хирургическая операция на теле. Зачем Павлу понадобилось поднимать такой шум и вообще обращать на это столько внимания? Из–за всего того, что стояло за обрезанием! Поскольку лжеучителя так настаивали на нем, обрезание было не физической операцией, не ритуальной церемонией, а богословским символом. Оно обозначало определенный тип религии, а именно — спасение через добрые дела в послушание закону. Лозунгом лжеучителей было: «Если не обрезаетесь и не сохраняете закон, не можете спастись» (Деян. 15:1, 5). Таким образом, они заявляли, что веры в Христа для спасения было недостаточно. К ней необходимо добавить обрезание и послушание закону. С таким же успехом можно заявить, что Моисею необходимо завершить начатое Христом.

Посмотрите, как Павел описывает в этих стихах позицию иудеев. Те кто «обрезывается» (ст. 2, 3), «должны исполнить весь закон» (ст. 3), поскольку к этому их обязывает обрезание; то есть, они и есть те самые, «оправдывающие себя законом» (ст. 4).