Джон Стотт - Послание к Галлатам

Что делать, чтобы управлять вожделениями плоти и приносить плоды Духа? Если ответить коротко, надо придерживаться истинного христианского отношения и к одному, и к другому. По собственным словам Апостола, надо «распять» плоть и «поступать» по духу.

Эту фразу мы встречаем в стихе 24: «Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями». Этот стих часто понимают неправильно. Обратите внимание: «распятие» плоти, описанное здесь, не делается для нас; мы сами это делаем. Здесь говорится, что именно мы сами «распяли плоть». Пожалуй, лучше всего предупредить частое недопонимание, сказав, что Гал. 5:24 не содержит ту же самую истину, что Гал. 2:20 или Рим. 6:6. В тех стихах говорится, что по своему единению с Христом верой «мы сораспялись с Ним». Но в этом отрывке действуем уже мы сами. Мы «распяли» свое старое естество. Теперь это уже не «умирание», которое мы испытали через единение с Христом; скорее, здесь намеренное «убивание».

Что это значит? Павел заимствует образ распятия, конечно, у Самого Христа, сказавшего: «Кто хочет идти со Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мк. 8:34). Говоря «возьми крест свой», Господь отчетливо нарисовал картину самоотречения. Каждый последователь Христа должен вести себя, как приговоренный преступник, и нести свой крест к месту казни. Теперь Павел доводит эту метафору до логического завершения. Нам нужно не только взять и нести свой крест, но и убедиться в том, что казнь состоялась. Фактически, нужно взять плоть — наше своевольное и капризное «я» — и (говоря метафорически) пригвоздить ее к кресту. Так Павел наглядно описывает покаяние, когда мы отворачиваемся от прежней эгоистичной, грешной жизни и полностью, навсегда отвергаем ее.

Тот факт, что плоть должна быть распята, очень важен. Доказывать от аналогии всегда очень рискованно, но мне кажется, что следующие моменты, совсем не являются игрой воображения, а принадлежат понятию распятия и не могут быть от него отделены.

Во–первых, христианское отречение от старого естества должно быть безжалостным. Распятие в греко–римском мире было далеко не приятной формой казни, и его не применяли к милым и утонченным людям; его оставляли для самых закоренелых преступников, и именно поэтому для Иисуса Христа распятие было таким позором. Таким образом, если мы хотим распять плоть, надо ясно представлять себе, что плоть — это не какая–то уважаемая личность, к которой нужно относиться вежливо и с почтением, а нечто настолько злобное, что не заслуживает ничего, кроме распятия.

Во–вторых, отрекаться от старого естества будет больно. Распятие было казнью, «приносящей сильную боль» (Гримм–Тейер). А кому из нас незнакома острая боль внутренней борьбы, когда отрекаешься от «временных, греховных наслаждений» (Евр. 11:25)?

В–третьих, отречение от старого естества должно быть решительным. При распятии жертва умирает хотя медленно, но верно. Преступники, пригвожденные к кресту, не выживали. Джон Браун отмечает значение этого факта для нас: «Распятие… приводило к смерти не внезапно, а постепенно… Истинным христианам не удается полностью уничтожить ее (т. е. плоть) здесь, внизу; но они пригвоздили ее к кресту и намерены держать ее там, пока она не скончается». [75] Браун, с. 309. Если преступника прибивали к кресту, он оставался там до самой смерти. На место казни приводили солдат для охраны. Они обязаны были следить, чтобы никто не снял жертву с креста, по крайней мере пока она не умрет. «Но те, которые Христовы, — говорит Павел, — распяли плоть со страстями и желаниями». Греческий глагол стоит здесь в aorist (грам. форма глагола, обозначающая мгновенное или предельное действие) и означает, что мы сделали это решительно в момент обращения. Придя к Иисусу, мы покаялись. Мы «распяли» все дурное, что знали. Мы взяли свое старое эгоистическое естество со всеми его греховными страстями и желаниями и пригвоздили его к кресту. И это наше покаяние было решительным, таким же решительным, как распятие. Итак, говорит Павел, если мы распяли плоть, надо оставить ее умирать. Ежедневно нам надо обновлять в себе такое вот безжалостное и бескомпромиссное отречение от греха. По словам Иисуса, записанным Лукой, христианин должен «брать свой крест каждый день» (Лк. 9:23 — англ. пер.).

Это библейское учение так часто игнорируют, что его нужно повторять снова и снова. Первый великий секрет святости лежит в глубине и решительности покаяния. Если нас постоянно беспокоят неугомонные грехи, это происходит потому, что мы либо .никогда не раскаивались по–настоящему, либо не поддерживаем своего покаяния. Это подобно тому, как, пригвоздив старое естество к кресту, мы вновь и вновь с сожалением возвращаемся на место казни. Мы начинаем жалеть жертву, любить ее, жаждать ее освобождения, даже пытаемся снять ее с креста. Нам нужно научиться оставлять ее на кресте. Когда в голову приходят какие–нибудь ревнивые, гордые, злобные или нечистые мысли, их нужно немедленно вышвырнуть вон. Если начать их рассматривать, рассуждая, покоримся мы им или нет, — это провал. Мы объявили им войну; давайте не будем возобновлять переговоры. Мы решили этот вопрос раз и навсегда; не следует поднимать его снова. Мы распяли плоть; не будем же вынимать из нее гвозди.

Теперь мы обращаемся к тем отношениям, которые нам надо усвоить, — к Святому Духу. Они описываются двумя способами. Во–первых, надо «водиться духом» (ст. 18). Во–вторых, это значит «поступать по духу» (Английский авторизованный перевод — «в духе», ст. 16 и 25). В греческом оригинале в обоих предложениях слово «дух» стоит на первом месте для усиления его значимости; употребляется здесь простой дательный падеж (нет никаких предлогов, ни «по», ни «в»), а глагол стоит в настоящем продолженном времени. В то же самое время ясно видно различие между выражениями «водиться духом» и «поступать по духу», поскольку первое выражение стоит в пассивном залоге, а второе — в активном. Дух ведет нас, но идем–то мы сами.

Во–первых, христианин изображается как человек, «водимый Духом». Здесь употреблен глагол, который вызывает в воображении образы крестьянина, пасущего стадо, пастуха, ведущего своих овец, солдат, конвоирующих заключенного в тюрьму или в суд, или ветра, подгоняющего корабль. Метафорически его употребляют, говоря как о добрых, так и о злых духах, — о злой силе сатаны, сбивающей людей с пути (напр. 1 Кор. 12:2; Еф. 2:2), и о Святом Духе, Который вел Христа во время Его искушения в пустыне (Лк. 4:1–2), а сегодня ведет детей Божьих (Рим. 8:14). Будучи нашим «водителем», Дух Святой берет на Себя инициативу. Он противопоставляет Свои желания желаниям плоти (ст. 17) и производит в нас святые, небесные помыслы. Он мягко направляет нас, и нам нужно покориться Ему и Его водительству.