Роберт Грейвс - Иудейские мифы. Книга Бытия

В Книге Бытия есть и другие намеки на матриархальную культуру, например, право матери давать имена своим сыновьям, которое все еще существует у арабов, и матрилокальный брак: "Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть" (Бытие II, 24). Этот палестинский обычай подтвержден рассказом о женитьбе Самсона на Далиле (Книга Судей), и он объясняет, почему Авраам, арамейский патриарх, пришедший в Палестину с гиксосскими ордами в начале второго тысячелетия до нашей эры, приказал слуге Елиезеру купить Исааку невесту у своих родичей по мужской линии в Харране, исключив тем самым женитьбу своего сына на ханаанской женщине, ибо ему пришлось бы тогда стать членом ее клана (см. 36, 1). Авраам уже отослал от себя сыновей, рожденных любовницами, чтобы у Исаака не было сонаследников (см. 35, b). В древних греческих мифах очевиден матрилокальный брак. Один из мифографов отмечает, что первым его нарушил Одиссей, когда увез Пенелопу из Спарты в Итаку; после развода она вернулась в Спарту.

Какими могущественными были богини в еврейской монархии, видно из возмущения Иеремии своими согражданами, которые видели причину падения Иудеи в своем разрыве с Анафой и кричали: "Восхвалим Царицу Небесную, как это делали наши отцы!"

Каждый правитель, решившийся изменить государственные институты, либо, подобно царю Осии, вынужденный идти на реформы, должен или сделать приписку к старому религиозному обоснованию, или написать новое, а это чревато манипуляцией или полной переделкой мифов. Было очевидно, что если Иудея — маленькое буферное царство между Египтом и Ассирией — намерено сохранить политическую независимость, необходимо ввести более строгую религиозную дисциплину и научить мужское население владеть оружием. Но до этого многие израильтяне успели перейти в ханаанейскую веру, в которой главную роль играли богини, а цари были их возлюбленными. Однако, как бы это ни было хорошо для мирных времен, такая религия не могла укрепить евреев и сделать их способными сопротивляться египетским и ассирийским армиям. Немногочисленное, но упрямое еврейское меньшинство было ведомо Гильдией Пророков, которое сочло необходимым рядиться под пастухов и скотоводов в честь своего деревенского Бога. Эти пророки поняли, что единственная надежда на национальную независимость лежит в авторитарном монотеизме, и постоянно осуждали прославление богинь в ханаанейских священных рощах. Книга Второзакония, написанная во времена Осии, запрещает многочисленные ханаанейские ритуалы, среди них проституцию, содомию и все виды идолопоклонничества. Наследственная передача короны Давида убедила всех вавилонских изгнанников принять ту же веру. Когда Зрубавел заново отстроил храм Иеговы, у Него больше не было конкурентов. Все Ваалы, Астарты, Анаты и прочие ханаанейские божества, насколько известно, умерли ко времени возвращения иудеев из рабства. Книга Бытия, которая гораздо теснее связана с греческой, финикийской, хеттской, угаритской, шумерской и прочими мифологиями, чем большинство правоверных иудеев и христиан желает признать, неоднократно редактировалась, начиная с VI в. до н. э., с морализаторской целью. Миф о Хаме был изначально идентичен мифу о заговоре Зевса, Посейдона и Гадеса против бесстыдного бога Крона. Самый младший из троих — Зевс — оказался самым бесстрашным и осмелился кастрировать Крона, после чего стал Небесным Царем. Однако о кастрации Ноя, произведенной Хамом (или Ханааном), нет ни слова в Книге Бытия (IX, 24) вплоть до следующей строки: "Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его". Отредактированная версия, имеющая целью нравственный урок сыновнего почитания, приговаривает Хама к вечной службе старшим братьям всего лишь за то, что ему случайно пришлось увидеть наготу своего отца (см. 21, 1–4).

Все же библейским редакторам не удалось убрать все "ненужные" упоминания о человеческих жертвоприношениях (см. 47, 11) и идолопоклонничестве, например, о поклонении терафиму (см. 46, 2). Праздник кущей, или ханаанейский праздник сбора винограда, не мог быть выброшен, так что его лишь лишили сексуальной окраски и превратили в радостное прославление Всемогущего Бога с помощью воспоминания о шатрах, которые израильтяне ставили в пустыне; но, несмотря на все это, легкомыслие верующих женщин продолжало беспокоить фарисейских мудрецов. Поэтому ханаанейский праздник мацы был также переосмыслен в память об израильском Исходе из Египта.

Главная тема греческой мифологии — постепенное низведение женщин от божественных существ до движимого имущества. Вот и Иегова наказывает Еву за Падение Мужчины. Чтобы еще больше унизить богиню Еву — в Книге Бытия сохранился ее титул "Мать Всего Живого", — мифографы представили дело так, будто она была создана из ребра Адама. В основе этого анекдотичного положения, несомненно, слово tsela, имеющее значение "ребра" и "спотыкания". Но мифографы более позднего времени придумали, будто Ева была сотворена из колючего хвоста Адама (см. 10. 9). Греки тоже сделали женщину ответственной за несчастливую судьбу человека, приняв сказку Гесиода о сосуде Пандоры, из которого глупая жена Титана выпустила на волю болезни, пороки, старость. Имя Пандоры — "все дары" — когда-то, заметим, было титулом Богини-Творительницы.

И через тысячу лет греческие мифы перечисляли все еще действующие проклятия и табу; в греческом аду содержались предостерегавшие остальных преступники вроде Тантала, съевшего запретное кушанье, Данаид, убивших своих мужей, Пейрифоя, посягнувшего на богиню. Но греки ничего не меняли в своих мифах из ханжеского благочестия, в отличие от приношения в жертву Авраамом своего сына Исаака, которое имело место первого числа месяца Тишри, когда весь Израиль дует в бараний рог, чтобы напомнить Богу о благочестии Авраама и испросить прощения за свои грехи. Или взять козла отпущения, который в Праздник Искупления напоминает о том, как Патриархи обманули Иакова, залив тунику Иосифа с длинными рукавами (или "многоцветные одежды") кровью ягненка (см. 53, 3). Хотя миф об Исааке соотносится в греческой мифологии с попыткой Афаманта принести в жертву Зевсу своего сына Фрикса, прерванной появлением Геракла и божественного овна, этот сюжет запомнился только благодаря барану с золотым руном, за которым отправились аргонавты Ясона. Книга Бытия представляет этот эпизод как критический в древнееврейской истории (см. 34, 9).

Греческие мифы не использовались как тексты для политической проповеди. Рассказ о плохом обращении Иакова с Исавом был пророческим в том смысле, что в один прекрасный день Исав должен избавиться от ярма Иакова, и, кстати, явно служил оправданием едомитянского восстания против Иудеи во времена правления царя Иорама (см. 40. 3). Тексту было придано новое значение, когда римские завоеватели согласились признать едомитянина Ирода Злодея царем иудеев. И тогда Едом стал синонимом Рима, а фарисеи посоветовали иудеям не устраивать вооруженного восстания, но терпением и терпимостью искупить плохое обращение их предка с Исавом (см. 40, 4). Всеобъемлющее историческое предвидение было дано израильским героям, включая знание еще не существовавшего Моисеева Закона; и кто бы в Священном Писании ни совершал серьезное действие, понятно, что он навечно определял судьбу своих потомков. Таким образом, Иаков, идя на встречу с Исавом, делит своих людей и свой скот на три части, посылая подарки с каждой группой, но через некоторый промежуток времени, он предупреждает своих потомков, что они должны всегда опасаться худшего. Как сказано в мидраше, Иаков молился: "Господи, когда обрушится на детей Твоих, оставь между ними расстояние, как я сделал на берегу реки Иавок" (см. 47, 2). Что касается апокрифических "Заветов двенадцати патриархов", то они свидетельствуют о точном знании патриархами будущей истории.