Церковь христиан адвентистов седьмого дня - Настольная книга по теологии. Библейский комментарий АСД Том 12

Большую часть нравственных наставлений в новозаветных Евангелиях и посланиях можно рассматривать как практическое применение ветхозаветных отрывков: например, в Нагорной проповеди Иисус применяет принципы Декалога; Иаков строит аргументы на Лев. 19; нравственное наставление Петра опирается на ветхозаветный принцип: «Будьте святы, потому что Я свят» (1 Петр. 1:16, цитируется Лев. 11:44,45; 19:2; 20:7).

Некоторые части Ветхого Завета, в частности, церемониальные, обрядовые гражданские и теократические законы Израиля необязательны для христиан. Однако новозаветные писатели не по своему произволу решают, какие законы остаются в силе, но признают наличие в самом Ветхом Завете критериев, указывающих на то, какие законы обязательны для всех, а какие имеют ограниченное время действия.

Ветхозаветные мишпатим, т. е. гражданские законы, являясь практическим применением принципов Декалога, постоянны в том, что они утверждают, однако их конкретное применение привязано к теократическому правлению. Таким образом, ограничительный фактор присутствует в них самих. Когда теократическое правление закончилось в 34 году нашей эры (во исполнение Дан. 9:24, о чем мы читаем в речи Стефана в Деян. 7, произнесенной во время судебного процесса над ним), эти законы также прекратили свое действие в качестве основы гражданского правления.

Точно так же законы о жертвоприношениях, называемые церемониальными, были частью типологической системы, достигшей своего исполнения в образе Иисуса, Который реально осуществил на Голгофе и осуществляет в небесном святилище то, что было открыто в прообразных обрядах Ветхого Завета. Встроенный в эти законы, ограничительный фактор также был указан в Ветхом Завете (Исх. 25:9, 40 [ср. с Евр. 8:5]; Пс. 39:7–9 [ср. с Евр. 10:1–10]; Дан. 9:27).

В других случаях, когда Бог снисходительно относился к ожесточению сердец израильтян, временно мирясь с рабством и разводами и не запрещая их сразу, Писание ясно указывает на изначальный Божественный идеал (Быт. 1–3). Законодательство Моисея, которое было революционным для своего времени, направляет нас к Едемскому идеалу. В Новом Завете признается и применяется этот герменевтический критерий перманентности, выражаемый словом «сначала» (см. Мф. 19:8).

В некоторых случаях, где остается неясным, выходит ли определенное Божественное повеление за пределы конкретной эпохи и культуры, в Библии даются четкие указатели на универсальность и неизменность данных повелений и уставов. Так, например, закон о чистой и нечистой пище (Лев. 11) необходимо рассматривать в контексте многочисленных лексических, структурных и богословских указателей (присутствующих как в Ветхом, так и в Новом Завете), показывающих, что он является частью универсального, обязательного для всех времен и народов законодательства. Это же можно сказать и о законах, которые объявляются обязательными для язычников в Деян. 15.

Таким образом, общий принцип применения Писания, сформулированный и проиллюстрированный писателями Нового Завета, заключается в признании того факта, что библейское наставление применимо ко всем эпохам и культурам, если только в самом Писании не дается определенных ограничивающих критериев. Однако не все поступки библейских героев являются примером для подражания. Жизнь святых Ветхого и Нового Завета, образцовая в одном отношении, в другом была порочной и греховной, и Библия в точности описывает их поступки и характер, чтобы ободрить и наставить нас.

Хотя Писание насущно для всех культур и времен, оно было дано для конкретной культуры и эпохи. В процессе применения библейских наставлений необходимо принимать во внимание время и место его написания. Некоторые формы или обычаи, имевшие в первом веке какой–то определенный смысл, сегодня могут потребовать выражения этого же самого смысла другим образом (например, приветствие святым целованием [Рим. 16:16]).

Часто в контексте библейского отрывка содержатся определенные указатели, помогающие понять, как тот или иной принцип может быть применен в жизни. Например, для сообществ, в которых не существует рабства, наставления, данные рабам и рабовладельцам (Еф. 6:5–9), утратили свой изначальный смысл. Обрезание как знак принадлежности к иудейскому обществу, также было заменено крещением в христианской Церкви. В этих случаях изменяется форма, а не смысл установления.

Более того, Писание ясно говорит о том, что некоторые формы неразрывно связаны с их значением и не могут заменяться современными аналогами. Например, седьмой день суббота, восходящий к сотворению мира, не может быть заменен воскресением; обряд ногоомовения, основанный на явном примере и повелении Иисуса, не может быть заменен другими формами выражения смирения.

Конечная цель истолкования Писания — практическое применение каждого отрывка в личной жизни человека. Христос и апостолы неоднократно старались донести до читателей евангельскую весть, содержащуюся в Писании, чтобы привести их и их слушателей ко спасению и более тесным личным взаимоотношениям с Богом.

Важно, чтобы истолкователь при исследовании отрывка ставил следующие вопросы: в чем состоит весть для меня, содержащаяся в данном отрывке? Какое влияние этот отрывок может оказать на мою личную духовную жизнь? Какие обетования для меня в нем имеются? Как в нем изображен Иисус и Его подвиги, за которые я могу славить Его? Какую победу мне нужно одержать? Какого греха или ловушки мне нужно избегать? Какие практические шаги я должен предпринять? Какое повеление мне следует выполнять в знак благодарности Богу? Какими вечными принципами, содержащимися в данном отрывке, я могу сегодня руководствоваться при разрешении частных проблемных ситуаций?

Во время исхода Бог постановил, что каждое последующее поколение израильтян должно считать себя вышедшими из Египта (Исх. 13:8, 9). Этот принцип персонализации повторялся многократно как в отношении ветхозаветного Израиля (Втор. 5:2–4; 6:20, 21), так и в отношении Израиля духовного (Гал. 3:29; Откр. 15:1, 2; 2 Кор. 5:14, 15, 21; Рим. 6:3–6; Еф. 1:20; 2:6; Евр. 4:3, 16; 6:19; 10:19, 20; 12:22–24). В конечном итоге мне следует читать и принимать Писание так, как если бы я лично был участником могущественных спасительных дел Бога, как если бы Божьи вести были адресованы мне лично. Мне следует принимать его как живое и действенное в отношении меня Слово Божье.

История библейской герменевтики начинается с вопроса о том, как библейские писатели истолковывали ранее написанные книги Библии. Мы видим, что более поздние ветхозаветные писатели призывали народ израильский вернуться к послушанию нормам Божественного откровения, изложенным в Торе. Новозаветные писатели не выхватывали отрывки Ветхого Завета из контекста, но, следуя примеру Иисуса, трактовали их в свете всего канона. В их подходе виден здравый герменевтический образец, достойный подражания.