Диакон Андрей Кураев - Ответы на вопросы православной молодёжи

Замечу, что ИНН этого монастыря — 2353013199. Значит, «страдания» этих сестер были лишь в том, что они хамили туристкам, которых Бог по Промыслу Своему привел в их храм, а они их оттуда выгоняли… И еще одна немаловажная деталь: при написании слова «Бог» эти юные богословицы обходятся одной заглавной буквой. А вот для антихриста им не жалко целых трех бо-о-ольших буквищ. Похоже, что в своем монастыре они не Христа ищут, не Ему уневещиваются, а от антихриста прячутся — ибо в их помыслах сей персонаж занимает больше места, чем Истинный Жених… Надеюсь, что их фарисейские размышления о превознесенности русского народа (который в большинстве своем как раз и не шел за святыми в советские годы, да и по сю пору лишь пятью или тремя процентами от своей численности участвует в церковной жизни) над всеми остальными не дойдут до Греции… А что касается помады и секты хасидов — то ведь мода на крашеные губы гораздо древнее хасидов (это движение появилось лишь в середине XVIII века и, кстати, вызвало ожесточенное сопротивление раввинов и, как следствие — поддержку правительства России [277]).

У нас уже есть общественный институт, куда пустили женщин. Я о школе говорю. Чем это кончилось? Мужчины там водиться перестали, школа стала чисто женским институт. Хорошо ли это? Я в этом сильно сомневаюсь. Если появится женское священство, то это будет верный шаг на пути превращения Православия в тоталитарную секту. Задатки к этому у нас и так есть (особенно в современном монашестве). Но добавление женского фактора ещё более это усилит.

Кроме того, не стоит забывать и об особой впечатлительности женщин. Их отзывчивость могла бы сослужить дурную службу, если бы появилось женское священство. Вспомните — как проходит исповедь в приходском храме. Кающийся стоит рядом о священником — и оба они открыты взорам остальных людей. А на исповеди люди, понятно. рассказывают о разном. И грехи бывают действительно грязные и подлые. Нетрудно догадаться, как все это будет отражаться на милом лице отзывчивой и сердечной священницы. Да по ее лицу весь храм будет читать, про что идет речь…

Это не означает, что женское духовничество невозможно. Даже священники и епископы, бывает, ездят за духовным советом и на исповеди в старицам в женские монастыри. Но это именно старицы — люди, в которых все чисто «женское» уже выгорело. А долгий опыт жизни в Церкви и духовной брани остался. Этим опытом они и делятся (понятно, что, не будучи священниками, они не читают молитв на разрешение исповеданных грехов).

Итак, если преодолевается «удобопреклонность» женского начала к эмоционально-неконтролируемым реакциям, если воцаряется трезвость, то голос женщины звучит в Церкви.

Бывают, конечно, и истерики (причем у обоих полов). В качестве примера можно вспомнить книжку З. Ждановой «Сказание о житии блаженной Матроны», публицистику Анны Ильинской, и вроде бы вполне мужские по авторству, но уж больно истеричные публикации «Жизни вечной» и «Русского вестника».

А если проповедь, написанная или произнесенная женщиной, лишена истерики, если в ней нет даже столь естественной позы взирания «сверху вниз», с которой «посвященный» вещает тем, кто еще не дорос до его вершин — то нет оснований к тому, чтобы подводить этот женский труд под строгое понимание слов апостола Павла о молчащей жене.

— Какое положение в древней Церкви занимал институт диаконис?

— Во-первых, это был географически локальный институт. Он был распространён только на востоке. Западная Церковь такого не знала. И связано это было с тем, что женщины на востоке Римской империи были лишены той свободы, которую имели женщины на западе. Они не покидали своих домов, и соответственно, чтобы их крестить, особенно замужних женщин, нужно было проникнуть в гинекон — женскую половину дома. И, конечно же, право доступа сюда имели только евнухи и женщины. Поэтому на Востоке и появляются диаконисы, которые совершали крещение женщин в домах. Но сегодня нет никакой необходимости в этом институте.

— Вы сказали об отсутствии в церковном праве норм, унижающих женщину. Но разве мало в церковной литературе, особенно древней, особенно монашеской, весьма негативных высказываний о женщине как о «вместилище греха и скверны»?

— Да, если рассуждать дальше о «дискриминации» женщины в Церкви, то нечто, что выглядит как принижение женщины, можно найти не в нашем вероучении, но лишь на уровне некоторых книг (в аскетических руководствах для монахов) и некоторых приходских привычек.

Здесь просто надо помнить, что общая особенность всей традиционной литературы во всех культурах, во всех странах, во всех веках состояла в том, что литература (как и политика, и культура) всегда была мужской . До нас почти не дошло свидетельств о духовной жизни и богословской мысли женщин-христианок. Нам известны лишь отдельные изречения так называемых амм (вот у нас мама, а в Египте амма: авва — это отец, а амма — мать). Мы знаем всего несколько их удивительных изречений. В основном же церковная литература прошлого — это литература мужская.

В современной же культуре наконец-то зазвучали те голоса, которые принадлежали прежде «молчащему большинству». В Церкви зазвучал голос женщин. Православная женская богословская мысль рождается только на наших глазах.

И я рад, что именно монастырь, причем укорененный в древнейшей и славнейший обители Руси — московское подворье Троице-Сергиевой Лавры издает богословские труды женщин (Олеси Николаевой и Ирины Силуяновой).

Я рад этому парадоксу: именно монахи дают возможность зазвучать в Церкви голосу женщин.

Вспомним еще имена серьезнейшего московского философа Пиамы Гайденко и петербургской писательницы и философа Татьяны Горичевой — и станет ясно, что в России оказалось возможным появление женской православной мысли, не вырождающейся при этом в крикливый и натужно-диссидентский «феминизм» [278].

А традиционная монашеская литература — мужская — писалась естественно, «для своих»: старец обращается к своим послушникам. При этом ему хорошо известно, что они не евнухи, что у его юных послушников есть «основной инстинкт». Естественно, что этот инстинкт у большинства из них ориентирован в нормальную сторону — на девушек. Поэтому старец и говорит: смотрите, уклоняйтесь от общения с молодыми девицами, чтобы не было повода никаким искушениям и мечтаниям.

Одним словом, вполне понятный аскетический принцип. Кстати сказать, присутствующий во всех религий, где есть аскетическая традиция (в буддизме, например, тоже есть похожие советы).

— Вы хотите сказать, что и здесь нет никакой дискриминации?

— Конечно. Более того, если бы до нас дошли письма, написанные старицами женских монастырей, там то же самое было бы сказано по поводу юношей: избегайте встреч с молодыми людьми, чтобы их образ не носить в себе, не встречайтесь с ними и не беседуйте, ибо юноши — это источник греха и вместилище скверны… В аскетических наставлениях речь идет не о том, что женщина хуже мужчины (или наоборот), а о том, что у нормального человека всегда есть эротический интерес к противоположному полу. И если задача монашества состоит в том, чтобы взять под контроль этот инстинкт (не отсечь его, а преобразить в любовь ко Христу) то, соответственно, в женских монастырях говорят «будьте осторожны при общении с юношами»; а в мужских — «будьте осторожны при общении с девушками».