Диакон Андрей Кураев - Ответы на вопросы православной молодёжи

Наконец, позитивную оценку планам строительства индуистского религиозного центра мешать дать участие в этих планах движения «Харе Кришна» — движения, о котором идет довольно скандальная, а порою и криминальная слава. Кришнаиты — не столько индийский продукт, сколько американский религиозный «Фаст-Фуд» на индуистский мотив, этакая «карма-кола».

И опять же не стоит забывать, что в XX веке именно группы, возрождающие язычество, проявили себя наиболее тоталитарным образом — достаточно вспомнить немецкий нацизм, весь настоянный на оккультизме и индо-арийских богах (основатель династии Фордов, кстати, внес свою лепту в нарастание антиеврейских настроений в западном обществе в годы, предшествующие приходу Гитлера к власти).

Вот новенький языческий журнальчик — «Русский молодежный сказатель «Перун». Языческий вестник Славянской культуры и Истории с разделом о русском музыкальном андеграунде». На обложке журнала надпись крупными буквами — «Перун» — и многоговорящая картинка: группа людей в светлых рубахах возле идола с суровым лицом. Справа — высокий жрец с посохом в руках. Внизу двое молодых людей трубят в рога. Могучий воин замахнулся мечом над опущенной головой пленника в монашеских одеждах…

В интернете есть «Славянский языческий календарь». В нем можно прочитать: «Купала. Кресень (Июнь), 23. Сегодня праздник Летнего солнцестояния и человеческого жертвоприношения подводному хозяину Ящеру (Яше). Проводятся обряды у воды, возжигают костры и утапливают в реке Купалу. В более позднее время утопляли куклу из соломы». Но сейчас-то, конечно, не «более позднее время». Сейчас время возрождения «древних обычаев»…

Так что прежде умножения языческих капищ стоит задуматься над культурными и социальными последствиями. Нет, если г-н Форд купил огромный участок дорогущей московской земли то это его право строить там что ему угодно. Но, кажется, речь идет не о продаже, а о передаче земли. Выходит, что государство помогает языческому культу. Именно — культу, а не культуре Индии.

Если же индусам, проживающим в Москве, нужно место для своих молитвенных собраний — то такое место им вполне могло бы предоставить посольство Индии на своей территории (именно так создаются сегодня православные приходы в Пекине или Риме). Впрочем, трудно сказать — как он сможет работать: ведь «индуизм» — всего лишь газетный термин. На самом деле религии народов Индии — даже признающие авторитет Вед — весьма разнообразны и не всегда их отношения беспроблемны.

В любом случае мэрии не стоит спешить с пропиской языческих богов в нашем городе.

— А какую цель Вы ставите, вступая в диспуты с сектантами?

— В принципе я не веду полемику с сектантами. Здесь одно из двух: или я просто беседую с ними как с людьми, а не как с сектантами — и это просто человеческий разговор, или я делаю вид, что веду полемику с сектантами, но на самом деле я обращаюсь прежде всего к людям, которые присутствуют рядом. И я не ожидаю, что наша беседа кончится тем, что какой-нибудь «кришнаит» бухнется на колени и скажет: «Ах, простите, где же я был?..». Нет. Задача в том, чтобы наблюдение за нашим диспутом людьми «со стороны», которые никуда еще не отнесли сами себя, понудило их к выбору. Пусть человек в итоге скажет: «Хорошо, я не могу себя еще назвать православным, но я посмотрел и точно убедился, что, скажем, адвентизм — это вещь еще менее вкусная, чем православие»

— И чем заканчиваются подобные диалоги?

— По разному. Иногда мордобоем. В Томске один активный рериховец прямо-таки набросился на меня с кулаками. А они, как вы знаете, признак отсутствия духовной силы. У меня для таких случаев всегда при себе черный пояс, не по карате конечно, а чтобы прятать за него руки, дабы не дать сдачи, чего требует мое мужское естество.

Иногда к моим оппонентам приходит понимание. Однажды в Москве я пришел в семинарию пятидесятников и попросил прочитать студентам лекцию. В конце ее, подводя итоги, сказал им, что пятидесятническая община — не Христова церковь. Они, как и следовало ожидать, сильно обиделись. Но через три месяца приходит ко мне преподаватель этой семинарии и несколько семинаристов и говорят: «Отец Андрей, вы нас так сильно обидели тогда и мы стали изучать православие, чтобы опровергнуть вас. Но углубившись в чтение литературы, пришли в итоге к тому, что вы были правы. Скажите, как нам перейти в православную церковь?». И такие случаи не единичны.

— Почему Вы так много внимания уделили именно Рерихам?

— Дело в том, что сегодня в России самая массовая форма религиозного мышления — это оккультизм. А в оккультизме самая цементированная и авторитетная, даже для светских людей, группка связана с Рерихами. Меня интересует не столько даже критика их доктрин — это уже давно пройденный этап — мне гораздо интереснее другое: через сопоставление с этими радикально антихристианскими доктринами многое становится понятнее во внутренней логике самого христианства. Потому что христианское вероучение, апостольское, святоотеческое учение, даже сам канон Нового Завета — слагались в эпоху, когда Церковь жила в оккультно-языческом окружении. И сейчас это оккультно-языческое окружение снова вокруг нас, и многие вещи, которые могли быть непонятны в «спокойном», «христианском» XIX веке, — сегодня становятся гораздо яснее. Интеллигенту XIX века было бы очень трудно объяснить, зачем нужна святая вода. В начале XXI века это объяснить уже легче.

— Как Вы чувствуете себя после такого количества оккультной литературы?

— Я чувствую себя сейчас, как ассенизатор после рабочего дня!.. И поэтому в ближайшее время я никакими сектами заниматься не хочу, а хочу хоть немножко подышать чистым воздухом христианской мысли и святоотеческой письменности.

— Отец Андрей, во время Ваших общегородских лекций в нашем городе не возникло открытой полемики с сектантами, в частности, с «рериховцами». Что означает для вас такое молчание? Это победа или поражение?

— Для меня это тоже удивительно. Не только в устной речи, но даже по запискам не было заметно присутствия сектантов в зале. При этом я из многих источников знаю, что они там были, слушали мои выступления. Но при этом молчали. Может, просто сектант нонче пуганый пошел? Впрочем, у «рериховцев» есть такая тактика — обычно они ждут, когда я уеду из города, а потом, когда я уже не могу ответить, начинают реагировать.

А в общем я рад, что удалось избежать полемики с сектами. Почему-то некой печальной чертой моего имиджа является слух, что я — «сектоед». На самом деле мне гораздо интереснее и важнее говорить о своей вере.

— Вы получаете сдачи от тех же рериховцев?