Джон Стотт - Деяния святых Апостолов

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее. 33 Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их. 34 Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного 35 И полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в нем кто имел нужду.

36 Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, — что значит: «сын утешения», — левит, родом Кипрянин, 37 У которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов.

Лука только что сообщил нам, что в ответ на свои молитвы верующие «исполнились все Духа Святого» (31). Результатом этого явилось то, что «говорили слово Божие с дерзновением». С этим нам следует, пожалуй, связать стих 33: Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа. Это являлось одной из их главных обязанностей, (ср.: 1:22), Таким образом, Апостолы игнорировали запрет синедриона и их свидетельство провозглашалось с дерзновением и силой. Воистину, великая благодать была на всех их. Так можно описать их «чудесный дух щедрости» (НЗА) или же объяснить тот факт, что «к ним относились с большим уважением» (НАБ). Но более распространенным является мнение, что на них на всех была Божья благодать.

Однако Лука не останавливается на этом. Он стремится показать, что исполненность Духом проявляет себя во всем: в делах, в слове, в служении, в свидетельстве, в любви к семье, в свидетельстве миру. Поэтому, как после первого пришествия Духа он описывает общину, исполненную Духом (2:42–47), так же после того, как они исполнились Духом, он дает второе описание излияния Духа (4:32–37). И в обоих случаях он делает ударение на одном и том же. У множества же уверовавших, начинает он (4:32), так же, как «все же верующие» (2:44) образуют тесное единство. Они «были вместе» (2:44) и «пребывали в общении» (2:42), и у них было одно сердце и одна душа (4:32). Это было единение в любви, которой наслаждались верующие. И распределение между ними материальных благ было лишь логичным выражением единства сердец и душ.

Весьма поучительно сравнить два эпизода, где Лука изображает одну и ту же единую, исполненную Духом Иерусалимскую церковь. Хотя рассказы независимы друг от друга, в каждом говорится о трех последствиях исполнения ими своих взаимных обязательств. Первое я назвал бы радикальным отношением, в частности, к своей собственности. Они «имели все общее» (2:44); и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее

(4:326). В обоих стихах содержатся два ключевых слов hapanta koina, «все общее». На основании замечания Петра, сделанного в адрес Анании о том, что его собственность оставалась в его руках (5:4), мы не можем утверждать, что эти слова в христианской общине означали буквальный отказ от частной собственности в пользу общей. Может быть, более важной фразой является никто не называл собственность своей. Хотя де–юре и де–факто (юридически и фактически) верующие продолжали владеть своей собственностью, но в сердце и душе они решительно изменили отношение к своему имуществу. Они думали о материальных благах, только как о средстве помощи своим нуждающимся братьям и сестрам.

Во–вторых, их радикальное отношение привело к жертвенным актам, а именно, все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов, так что те могли распределить деньги между нуждающимися (346–35). О тех же действиях продажи и распределения упоминается в 2:45. В обоих случаях продажа была добровольной и происходила периодически, по мере возникновения в общине нужды в деньгах.

В–третьих, и радикальное отношение, и практические действия были основаны на принципах справедливости, что приводило к распределению средств пропорционально истинной нужде. В обоих рассказах использованы идентичные слова kathoti an tis chreian eixen, означающие: «в чем кто имел нужду» (356, ср.: 2:45). Однако во втором повествовании Лука сообщает о последствиях, к которым привел принцип распределения по имеющейся нужде: не было между ними никого нуждающегося (34а).

Кальвин так писал об этом в своем комментарии:

«Наши сердца должны быть тверже камня, если нас не трогает то, о чем написано в этом повествовании. В те дни верующие щедро отдавали принадлежавшее им. Мы же в наши дни довольны не только тем, что ревниво оберегаем то, чем владеем, но безжалостно обкрадываем других… В те дни они продавали собственные имения; в наши дни мы похотливо покупаем то, что считается самым лучшим. В то время любовь делала собственность человека общей принадлежностью для тех, кто нуждался; в наши дни многие бесчеловечно укоряют бедных за то, что они живут рядом на земле, пользуются вместе с ними водой, воздухом и небом» [126].

В попытке оценить так называемый «иерусалимский эксперимент» нам следует мудро избегать крайних позиций. Мы не имеем права исключить этот опыт, как опрометчивую и глупую ошибку, продиктованную ложным ожиданием скорой parousia, ставшую впоследствии причиной обнищания, а в результате Павлу пришлось залечивать эту бедность сбором пожертвований с греческих церквей. У Луки и в мыслях этого нет. Однако мы также не можем утверждать, что Иерусалимская церковь, исполненная Духом, явилась примером обязательной модели — типа примитивного христианского «коммунизма», которую Бог хочет видеть скопированной во всех исполненных Духом общинах. Тот факт, что продажа имущества и пожертвование денег было актом добровольным, является достаточным основанием для того, чтобы отказаться от такого вывода. Вместо этого, мы должны всегда проявлять заботу о нуждающихся и жертвенную щедрость, которую создает в верующих Святой Дух. Конечно, многие общества мечтали о том, чтобы положить конец нищете. Греки, например, ностальгически оглядывались на Золотой век, когда вся собственность была общей, а Пифагор, говорят, практиковал это со своими учениками и в связи с этим придумал короткую фразу: «среди друзей все общее» (koina). Позже Платон использовал этот идеал в своем видении утопической республики. Затем Иосиф писал о ессеях, которых мы знаем как Кумранскую общину, так: «Это секта, образ жизни которой устроен по образцу школы греческого мудреца Пифагора» [127]. И все же воодушевление для общей жизни и любви пришло в Иерусалимскую церковь не от Пифагора, не от Платона, не от ессеев, но из Ветхого Завета, как показано Иисусом. Ибо закон совершенно четко говорит: «Разве только не будет у тебя нищего» (Втор. 15:4). Кроме того, Лука подчеркивает в учении Иисуса, что Евангелие Царства есть «благовестие нищим» (напр.: Лк. 4:18; 6:20; 7:22). Но как оно может им стать, если не предложить им справедливость и отмену нищеты вместе со спасением и освобождением от грехов?