Джон Стотт - Послание к Римлянам

Второй: принцип любви. Все должно совершаться в любви (14:15). Нам следует помнить, что другие христиане — это наши братья и сестры и за них умер Христос, и поэтому мы любим, а не унижаем их, особенно же уважаем убеждения их совести.

Вера и любовь разграничены только в одном случае — когда речь идет о различении существенного и несущественного в христианской доктрине и в христианской практической жизни. Хотя не всегда легко провести между ними четкую линию раздела, все же можно руководствоваться следующим надежным критерием: истины, о которых Священное Писание говорит четко и определенно, являются существенными; вопросы же, по которым библейски мыслящие, ищущие и послушные Писанию христиане расходятся во мнениях, можно считать несущественными. Некоторые слишком уповают на «полноту» тех или иных деноминаций. Но существуют два типа «полноты»: принципиальная и непринципиапьная.

Доктор Алекс Видлер говорит о второй как об имеющей намерение «сохранять различия тех деноминаций, которые желают отличаться от других; церковь в этом случае представляет собой некую религиозную Лигу (нечто вроде «Объединенных религий», выражаясь современной терминологией) [727] Прим. автора. . Мне нечего сказать в защиту такого беспринципного синкретизма». Далее он говорит, что истинный принцип полноты заключается в том, что «церковь должна придерживаться фундаментальных истин веры, в то же время допуская различия мнений по второстепенным вопросам, особенно церемониальным и обрядовым…» [728] Видлер Алекс. Очерки о либеральности. — Alec Vidler, Essays in Liberality (SCM, 1957), p. 166. .

Что касается фундаментальных истин, вера первостепенна, и отрицание веры не оправдывается любовью. Во второстепенном же, любовь первична, и здесь никакое усердие в проявлении веры не может компенсировать дефицит любви. Вера наставляет нашу собственную совесть; любовь уважает совесть других. Вера дает свободу; любовь ограничивает ее. Никто не смог выразить эту мысль лучше, чем Руперт Мельдений, — имя, которое, по мнению некоторых, взял себе пот deplume Ричард Бакстер:

В важном — единство; В маловажном — свобода; Во всем — милосердие.

Итак, завершена грандиозная панорама апостольского благовествования (главы 1 — 11) и научения (12:1 — 15:13). Читатели могут подумать, что двумя благославлениями (15:5, 13) заканчивается Послание к Римлянам, но это не так: оно еще не окончено. Павел возвращается к вопросу своих взаимоотношений с Римской церковью, которого он касался в начале (1:8— 13). Он хочет рассказать об особенностях своего служения, чтобы объяснить, почему до сих пор не посетил их, и поделиться своим намерением сделать это вскоре.

Но прежде всего ему интересно, не обидели ли их содержание и тон Послания. Достаточно ли его полномочий для обращения к церкви, которую не он основал и которую ни разу не посещал? Не создалось ли у них впечатление, что он недоволен их христианской жизнью? Не слишком ли откровенен он был с ними? Видимо, Павел не был уверен, что его Послание будет верно воспринято; если это так, то вторая часть послания и вовсе обескуражит их. Он обращается к ним в очень дружеской манере (везде мы видим это искреннее «я — вы»); он говорит с ними ласково и с любовью («братья мои», 15:14). Он открывает им свое сердце, делясь своими мыслями о прошлом, настоящем и будущем своего служения; он смиренно просит их молиться за него и посылает им многочисленные приветствия. Таким образом он вводит нас в тайну исполнения замысла Бога через свое апостольское служение.

Павел начинает с выражения доверия своим римским читателям: И сам я уверен о вас, братья мои, что и вы полны благости, исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга… (14). Очевидно, что он прибегает здесь к известному и безобидному приему дипломатического преувеличения. Однако несправедливо было бы обвинять его в неискренности, также нельзя отнестись к его словам и как к «вежливому заискиванию» [729] Сэнди, Хедлэм. С. 403. . Он просто уверяет, что ценит их хорошие качества: доброту (agathosyne), обширные христианские познания, умение наставлять и увещевать друг друга.

Если же они так хороши как христиане и обладают такими духовными дарами, то чем же объяснить появление Послания именно в той форме, в какой оно было написано? Павел объясняет это двумя причинами. Во–первых, …писал вам, братья, с некоторой смелостью, отчасти как бы в напоминание вам… (15а). Апостолы уделяли большое внимание напоминаниям. Их миссия состояла в возвещении Благой вести как фундамента веры, поэтому они постоянно напоминали церквям фундаментальные истины, то и дело призывая их обращаться к ним (напр.: Рим. 6:17; 1 Кор. 15:1 и дал.; Флп. 3:1; 2 Фес. 2:15; 1 Тим. 6:20; 2 Тим. 1:13 и дал.; 3:14; Евр. 2:1; 2 Пет. 1:12 и дал.; 3:1; 1 Ин. 2:21 и дал.; Иуд. 3).

Во–вторых, Послание Павла написано именно так по причине уникального характера его служения как Апостола язычников, о чем он сказал уже трижды (1:5; 11:13; 12:3) (ср.: Гал. 2:9; Еф. 3:2 и дал.). Писал вам, братья… по данной мне от Бога благодати, — продолжает Павел (156), — быть служителем Иисуса Христа у язычников… (16а). И хотя Павел не был основателем Римской церкви, у него было право наставлять ее членов, так как благодатью Божьей ему дана особая миссия быть Апостолом языческих народов.

В следующих семи стихах Павел подробно останавливается на характере своего служения, подчеркивая при этом три его важных свойства.

Он называет себя служителем Иисуса Христа у язычников, совершающим …священнодействие благовествования Божия, дабы сие приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно Богу(\6). Многие удивляются тому, что Павел вдруг называет свое служение священническим и вводит соответствующую терминологию. Однако это именно так. Хотя слово leitourgos («служитель») обычно означало общественного служителя (как, напр., в 13:6), тем не менее в библейской литературе как существительное, так и родственный ему глагол leitourged используются «исключительно в контексте религиозных и обрядовых служений» (АГ). Поэтому в Новом Завете они встречаются в связи с иудейским священнослужением (Евр. 10:11) и в связи со служением Иисуса как нашего великого Первосвященника (Евр. 8:2).

Рассуждая далее, отметим, что глагол hierourgeo (обязанности священника) подразумевает исполнение служения священника (hiereus), в частности, при жертвоприношениях в храме. И Павел развивает этот образ применительно к «приношению» (prosphora), «благоприятному Богу» (euprosdektos — « угодные» жертвоприношения, 1 Пет. 2:5) и «освященному» (то есть речь идет об освящении жертвоприношений, Исх. 29:33 и дал.) «Духом Святым». Очевидно, что все используемые здесь Павлом пять терминов прямо или косвенно соотносятся с вопросом священнического жертвоприношения.