Джон Стотт - Послание к Римлянам

Это истина, и она справедливо применима ко всяким разделениям — по расовому, классовому, половому или возрастному признаку. Однако отсюда не следует, что уничтожаются любые различия. Это не так. Мужчины остаются мужчинами, женщины — женщинами, иудеи по–прежнему обрезываются, а язычники — нет; цвет нашей кожи не меняется, и у нас все те же паспорта. Эти вечные отличительные особенности не имеют серьезного значения, и не влияют на наши отношения с Богом, и не мешают нашему общению друг с другом.

Но у подножия Христова Креста все мы на одном уровне — мы становимся братьями и сестрами во Христе. «Весть, пришедшая от Бога, — пишет доктор Том Райт, — …ясна: все верующие в Иисуса являются членами одной семьи и должны есть за одним столом. Об этом свидетельствует Павлово учение об оправдании» [228] Райт Н. Т. Новые задачи обновленной церкви. — N. Т. Wright, New Tasks for a Renewed Church (Hodder and Stoughton, 1992), p. 168. .

Вопрос 3. «Уничтожается ли закон верою» (31)

Закон был самым драгоценным сокровищем иудеев. Под «законом» (Торой) они обычно понимали Пятикнижие Моисея. Но иногда, поскольку слово torah имеет общий корень с глаголами «поучать, наставлять», они распространяли его значение на все книги Ветхого Завета, который был по своей сути Божественным наставлением. Как же могли они реагировать на настойчивое утверждение Павла о возможности оправдания только верою и что «дела закона» не могут служить достаточным основанием для вхождения в Божью обитель? Им казалось, что Павел противопоставляет «закон» и «веру», что он возвышает веру в ущерб закону, и даже вообще аннулирует закон.

Павел отрицает такой вывод. Он утверждает обратное. «Итак мы уничтожаем закон верою?» — спрашивает он и отвечает: — «Никак; но закон утверждаем» (31) или «устанавливаем» (вариант перевода АВ). Что он имеет в виду? Ответ на этот вопрос будет зависеть от того, какое дополнительное значение Павел придает слову «закон» в данном контексте. Если он ссылается на Ветхий Завет в целом, то в этом случае его благовестие об оправдании по вере скорее укрепляет закон, нежели подрывает, потому что, согласно Павлу, Ветхий Завет исповедовал истину об оправдании верою (ср.: 3:21). Если это предположение верно, тогда стих 31 как бы переходит в главу 4. В ней Апостол доказывает, что Авраам и Давид в действительности получили оправдание по вере.

Если же, с другой стороны, Павел использует термин «закон» в более ограниченном смысле — в рамках законодательства Моисея — тогда возможно двоякое толкование его положения об укреплении закона верою. Во–первых, вера укрепляет закон, отводя ему должное место в замысле Божьем. В Его плане спасения закону отдана функция разоблачения и обличения греха с тем, чтобы удерживать грешников в сознании своей греховности до прихода Христа и принести им освобождение через их веру (см.: Гал. 3:21 и дал.). В этом смысле Благая весть и закон оказываются тесно связанными друг с другом, потому что Благая весть оправдывает тех, кого осуждает закон.

Во–вторых, Павел отражает всевозможные критические атаки оппонентов, считавших, что, говоря об оправдании через веру, а не через послушание, он активно поощрял непослушание. Это обвинение в неподчинении закону Павел решительно отвергает в главах 6–8. Но уже в данной главе он как бы создает предпосылки, просто заявляя, что вера утверждает закон. Согласно Павлу (о чем он говорит и далее в других главах), оправданные верующие, живущие по духу, сами исполняют праведные заповеди закона (8:4; ср.: 13:8–10). Такое толкование, по моему мнению, наиболее приемлемо.

Рассуждая об оправдании только верой, можно выделить еще три дополнительных аспекта — положительных и отрицательных по форме. Первый: Благая весть усмиряет грешников и исключает всякую возможность хвалиться собой. Второй: она объединяет верующих и исключает всякую дискриминацию. Третий: она утверждает закон и исключает возможность нарушать его. Никакого хвастовства, никаких преимуществ, никакого пренебрежения законом. Из этого и составляет Апостол свой могущественный щит, которым ограждает Евангелие от современной критической аргументации.

Павел одновременно дает разъяснение Благой вести о Божьей праведности, то есть об оправдании грешников верою (3:21–26), и защищает благовестие от нападок критиков (3:27—31). При этом он настаивает, что все Священное Писание подтверждает его позицию (1:2; 3:21, 31). Поэтому следующим его шагом в полемике является предъявление доказательств из Ветхого Завета. Он выбирает Авраама, самого великого из патриархов Израиля, а также Давида, самого великого из царей Израиля. Когда Матфей в начале своего Евангелия помещает генеалогию Иисуса, он называет Его «сыном Давидовым, сыном Авраамовым» (Мф. 1:1).

Некоторые современные толкователи не скрывают своего раздражения. Они находят и форму, и сущность размышлений Павла одинаково несовершенными. Они допускают, что его борьба с иудейскими доводами, несомненно, была актуальна в те времена, так как отражала полемику, происходившую тогда в раввинских школах. Но эти вещи «мало интересны и не имеют значения для нас», по мнению К. X. Додда, и «вся разоблачительная схоластическая раввинская аргументация Павла кажется нам сейчас далекой и поблекшей» [229] Додд. С. 64, 71. . Однако глава 4, вопреки этому мнению, представляется очень важной частью Послания к Римлянам, главным образом, по двум причинам.

Во–первых, Павел проясняет смысл определения «по вере». Он приводит слова из Священного Писания об Аврааме и Давиде, чтобы раскрыть значение обоих этих слов: «оправдание», в смысле оправдания неправедных, и «вера», в смысле доверия Богу творения и воскресения.

Во–вторых, Павел желает, чтобы христиане–иудеи поняли, что благовестие об оправдании по вере не есть нечто совершенно новое, оно было возвещено еще в Ветхом Завете (Гал. 3:8). Он также хочет, чтобы христиане из язычников оценили богатое духовное наследие, в которое они входят через веру в Иисуса вместе с ветхозаветным Божьим народом. Авраам и Давид свидетельствуют, что оправдание по вере — это единственный путь к спасению, указанный Богом сначала в Ветхом, а затем и в Новом Завете, как для иудеев, так и для язычников. Поэтому ошибочно думать, что в ветхозаветные времена люди спасались делами, а при Новом Завете — верой или что в наше время христианская миссия должна ограничиваться язычниками по той причине, что иудеи имеют свой собственный особый путь к спасению. Мы будем еще говорить о евреях в главе 14.

Есть две причины, почему Павел избирает Авраама в качестве главного примера. Первая заключается — в том, что тот был основателем Израиля, «скалой, из которой вы иссечены» (Ис. 51:1), а также избранным наследником Божьих заветов и обетовании (напр.: Быт. 12:1 и дал.; 15:1 и дал.; 17:1 и дал.). Другая причина, несомненно, в том, что Авраам пользовался огромным почтением у раввинов как образец праведности и Даже как близкий «друг Бога» (2 Пар. 20:7; Ис. 41:8; Иак. 2:23).