Сулхан-Саба Орбелиани - Путешествие в Европу

«Ему 60 лет, он высок ростом, бодр и сильного телосложения; у него прекрасное лицо и… длинная борода, которая очень ему идет» [1] М. Тамарашвили. История католичества в Грузии, Тифлис, 1902, стр. 328 (на груз. яз.). . Так описывал внешность Сулхана-Саба один итальянец, встречавшийся с ним в Тоскане.

«Я рад, что в Риме вами усердно занимается молва, правильно вы себя ведете и умно», — сказал папа Климент XI грузинскому писателю [2] Сулхан-Саба Орбелиани. Путешествие в Европу, Тбилиси, 1940, стр. 61 (на груз. яз.). , которого «вся Грузия считала своим отцом».

Современники называли автора «Мудрости вымысла» «великим исследователем, глубоким мудрецом», «ученым и философом», «источником, рекой мудрости». Поэт-современник воспел его во вдохновенных стихах:

Окруженный ореолом, стоит в пантеоне грузинской литературы и культуры великий просветитель и гуманист, писатель и лексикограф, поэт, большой государственный деятель и дипломат Сулхан-Саба Орбелиани. Имя «Саба» («Савва») Сулхан получил в монашестве.

Сулхан-Саба принадлежал к знатнейшему феодальному роду, который дал в свое время немало славных национальных деятелей — писателей, поэтов, каллиграфов и полководцев. Многие представители рода Орбелиани играли выдающуюся роль в общественно-политической и культурной жизни Грузии средних веков.

Сулхан Орбелиани родился 4 ноября (по новому стилю) 1658 года. Сохранилась запись, в которой точно указана дата рождения писателя. «Родился Сулхан-Саба Орбелиани в 1658 году, октября 24, в воскресный день, в полуночное время».

Родина Сулхана — село Тандзиа (Южная Грузия, ныне Болнисский район), наследственное владение Орбелиани.

Сын крупного феодала, Сулхан имел широкие возможности получить блестящее по тому времени образование.

Отец его считался человеком ученым. Между прочим, он был в то время одним из немногих, владевших так называемым «заглавным округлым письмом». «Заглавные буквы, — писал один из сыновей Вахтанга, известный каллиграф и церковный поэт Николоз Тбилели, — издревле были приняты у грузин, но в наше время никто не был им обучен, кроме старшего брата моего, Сулхана-Саба. Он же научился им у отца моего, а затем обучил и меня».

К сожалению, не сохранилось сведений относительно матери Сулхана Тамар. Можно думать, что она, как дочь арагвинского правителя и внучка «великого Эристави Нугзара», также была вполне образованной женщиной. Недаром семья Орбелиани дала Грузии таких крупных деятелей, как Сулхан-Саба и его братья — известный поэт Димитрий Орбелиани, упомянутый выше Николоз Тбилели и каллиграф Заал-Зосиме.

Мы полагаем, что годы учения Сулхан провел при дворе грузинского царя Вахтанга V, или Шах-Наваза (1658–1675). Будущему придворному, сановнику, дипломату и государственному деятелю необходимо было заранее ознакомиться со всей системой управления государством. Здесь же он мог удовлетворить и свою любознательность, получив доступ к богатой царской библиотеке, в которой хранились редчайшие грузинские и персидские фолианты. Ведь Сулхан, по собственным его словам, «был очень большим любителем учения».

Сулхан, по традициям рода, очень рано отдался государственной деятельности.

В 1698 году произошел резкий перелом в жизни Сулхана Орбелиани. С этого времени придворный, феодал и баснописец становится «смиренным монахом Саба».

Какие переживания, какие потрясения могли привести великого Орбелиани к воротам монастыря Иоанна Крестителя в пустыне Давид-Гареджи 18 марта 1698 года?

Монашеский клобук надевает крупнейший мыслитель Грузии, значительное творение которого книга «Мудрость вымысла» полна солнечной радости, эротики и сарказма по отношению к христианскому фанатизму и церковно-клерикальным книгам.

Мы склонны предполагать, что пострижение Сулхана в монахи не было насильственным актом. Пессимистические настроения Орбелиани скорее были вызваны политическим и экономическим положением Грузии, острым сознанием морального упадка правящих кругов.

Наконец, если верить утверждению католического миссионера, проживавшего в Грузии, Саба стал монахом, чтобы добиться большей свободы действий в борьбе за соединение грузинской православной и римско-католической церкви. Такое решение Сулхана диктовалось политическими соображениями. По мнению Саба, таким путем можно было освободить Грузию от магометанского ига и поднять ее благосостояние.

Сулхан поселился в пустынной местности Давид-Гареджи, вблизи монастыря Иоанна Крестителя. На этой безводной, голой равнине водились лишь джейраны и во множестве змеи. Монахи-отшельники, связанные с монастырем, жили в расселинах скал поблизости от него.

Суровая, неприглядная природа и частые набеги врагов сделали жизнь в Гареджийской пустыне трудной и опасной. В те времена дагестанские феодалы были подлинным бичом Кахетии, которая постоянно находилась под угрозой вражеского вторжения. «Трудно было осмелиться жить в тех местах из-за постоянных вражеских нашествий», — писал один из современников Сулхана.

Однако даже в пустыне Сулхан-Саба не прекращал своей политической деятельности.

Позже он надолго покинет монастырь и отправится с дипломатической миссией сначала в Иран, затем в Париж и Рим. И даже в проповедях поры сурового отшельничества явно прорываются его национально-политические тенденции. В них Саба предстает перед нами как непреклонный моралист и пламенный трибун. С гневом и болью видит он разорение своей отчизны.

Хищнические инстинкты феодалов, их эгоистические расчеты, анархия, вызванная борьбой претендентов за престол, непрерывные войны, торговля пленными — все это подрывало национальную экономику. В огне пожаров исчезали целые города и села. Народу грозила гибель.

Известно, что ради политической карьеры и сохранения своих прав некоторые феодалы-честолюбцы готовы были на все, в том числе с легкостью отказывались от веры своих предков. Даже за номинальный переход в магометанство иранский шах жаловал крупными поместьями, наделял вновь обращенных широкими правами, которые использовались главным образом для угнетения народа. В результате население Грузии в XVII–XVIII веках значительно сократилось за счет постыдной торговли людьми на невольничьих рынках Стамбула, Исфагани и Алжира.

В такой-то атмосфере и приходилось жить и бороться Сулхану Орбелиани.

Своим суровым и резким словом он беспощадно разоблачал изменников веры и отечества.