Франсин Риверс - Звуки Шофара

А они распяли Его.

— Говори все, что тебе хочется сказать, Юни. Не думай о том, какой эффект могут произвести на меня твои слова. Я тебя люблю.

Юнис посмотрела на него:

— Я пыталась говорить с тобой.

— Но теперь я слушаю.

Господи, она смотрела Полу в глаза и все еще любила его. Как такое возможно, после того что он сделал? Господь, не делай со мной этого. Сколько еще боли должен принести мне этот человек, прежде чем Ты позволишь мне от него освободиться? Ей хотелось растоптать то крошечное зернышко надежды, что зрело у нее в груди. Она пыталась держаться за воспоминания о его измене, за боль, за горькие волны разочарования в течение многих лет, за муки, что испытывала в данный момент. Пол Хадсон не стал ее рыцарем в сверкающих доспехах. Во всяком случае, давно уже им не был.

Нет, возлюбленное дитя. Он всего лишь человек, одураченный извечным врагом. Тем же врагом, который сейчас пытается одурачить тебя, заставляя думать, будто Иисус не может восстановить утраченное, вернуть украденные годы.

Она могла бы сказать то, что ему так нужно услышать, и посмотреть, что произойдет дальше.

— Я прощаю тебя, Пол. — Повинуясь Тебе, Господи, я прощаю его. Как прощала его все эти годы, так прощаю его и теперь. Только ради Тебя, исключительно ради Тебя, и только с Твоей помощью я могу это сделать. Она медленно выдохнула и расслабила напряженные мышцы.

Пол взял ее за руку.

Ее сердце тотчас забилось, как испуганная птичка. С отвращением она отдернула руку и отрицательно покачала головой. Всего несколько дней тому назад она видела, как он ласкал этими руками тело другой женщины. Господь мог очистить человека от греха, но она‑то была простой женщиной. Пол слишком торопился.

Он постарался поймать ее взгляд, на его лице было выражение тревоги.

— Прощение — только начало.

Чего он ожидал от нее в ответ? Какие заверения хотел услышать? Ну конечно, она знала.

— Если ты беспокоишься, что я вернусь домой и сразу же побегу в редакцию городской газеты, можешь успокоиться.

Он покачал головой:

— Я об этом не думал. Это не в твоем духе. Я беспокоюсь о том, как ты примешь мое решение. Я хочу отказаться от должности пастора.

— Отказаться? — Вот этого она меньше всего ожидала от Пола.

— Сначала я должен привести в порядок собственную жизнь, а уж потом подниматься на кафедру и учить других, как нужно жить.

— Ты просто хочешь сбежать. — Точно как она сама, но проблемы от этого никуда не делись.

— Нет. Я возвращаюсь домой. Созову старейшин и сначала поговорю с ними. А затем, если мне разрешат, прочитаю еще одну проповедь, последнюю, чтобы моя паства поняла, почему мне необходимо уйти.

— Шила…

— Имя Шилы не будет упомянуто. Я исповедую свои грехи, а не ее.

— И когда ты так решил?

— Сегодня утром. Я разговаривал с пастором после службы. Он говорил со мной без обиняков, напрямую.

Надо же, столько лет она пыталась до него достучаться без всякого результата, а совершенно чужой человек пробился сквозь стены, которые он возвел вокруг себя. Все, что говорили она сама,

Лоис, Сэмюель и даже Стивен, не оказывало на Пола никакого влияния. Хорошо, что ее муж наконец‑то прозрел. Она не должна обижаться, что он услышал правду и принял ее в свое сердце. Даже если он пожелал выслушать постороннего, а не тех, кто знал его, любил все эти годы и видел, как он бродит в потемках. Все это не должно было беспокоить Юнис, но все‑таки беспокоило.

О, Господи, ну почему он не слушал меня? А теперь поздно. И что бы он теперь ни предпринял, последствия содеянного будут сыпаться на его голову подобно граду горящих угольев. И не он один пострадает. Все, кто любил его, кто верил каждому его слову, словно самому Писанию, все, кто самоотверженно трудился на строительстве…

Строительстве чего? Пьедестала для Пола Хадсона? Многие ли люди приходили поклоняться Христу? Как часто доводилось ей слышать разговоры прихожан о его красноречии, об удачных оборотах, которые остались в их памяти. Они повторяли эти выражения снова и снова, словно дурную шутку. А должны были запоминать Слово Божье!

Эти несчастные превратили Пола в идола, а теперь им предстоит узнать, что у него глиняные ноги. Они будут сидеть на удобных скамьях с мягкими сидениями и наблюдать, как их идол рухнет.

Им это совсем не понравится.

И это в том случае, если они еще помнят повеление Господа хранить непорочность. В том случае, если они возмутятся его супружеской изменой. Она знала, что многие не возмутятся. Они ведь просто люди и вполне могут спустить ему этот грех. «С кем не бывает?» «А посмотрите на Билла Клинтона!»

И что тогда?

Полу придется снова столкнуться с искушением. Выдержит ли он? Сможет ли он поступать как должно после стольких лет игнорирования Божьих заповедей?

Она снова потерла лоб, жаль, что от головной боли так просто не избавишься.

По крайней мере, он помирился с Богом через Христа. Она должна порадоваться вместе с ним. Его грехи искуплены кровью Иисуса. Долги прощены. Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь [82] См.: Флп. 4:4. .

Ты слишком многого хочешь от меня, Господи. Моя радость погребена под непосильным гнетом боли. Я потерпела поражение. Я пыталась, но не смогла. Разве не долг жены беречь своего мужа и защищать свой брак? По всей видимости, она не нашла нужных слов, не поступила должным образом, когда это требовалось.

«Всякий отвечает за свои собственные грехи, — говорил ее отец. — На все воля Божья. Господь — Владыка».

Разве не мог Ты достучаться до Пола раньше? Прежде чем он раздавил Сэмюеля? Пока не выжил всех старейших членов общины из церкви? Пока он не успел опорочить репутацию Стивена Декера, потому что Стивен посмел не согласиться с ним? Прежде чем я обнаружила его в объятиях чужой жены?

— Ты поедешь со мной домой, Юнис?

Она подняла голову. Ей хотелось на него накричать. Как она сможет снова сесть в первый ряд и слушать его проповедь? Как сможет смотреть в глаза людям, которых он годами обманывал? Как сможет вынести перешептывания, улыбочки и бурю негодования, которая разразится после его признаний?

— Не знаю, Пол, смогу ли я.

— Тогда мы останемся здесь. Я подожду.

— Нет. Ты должен ехать. — Сейчас, пока не передумал. Если он станет оттягивать, то может испугаться. — Важнее наладить отношения с Господом, чем пытаться реанимировать наш брак. — Исповедь заставит его почувствовать свою ответственность и необходимость давать отчет за свои действия. Никаких секретов. Никаких закрытых дверей. Никаких Шил. Во всяком случае, есть надежда.

— Знаешь, — сказал он, опустив голову, — однажды я совсем уже было решил отказаться от пасторства. Сразу после окончания университета.