Преподобный старец Верховский - Творения

Если при помощи Божией видишь себя не повреждающимся, и не осуждавшим в мыслях отца твоего, тогда более праведно думать что: «(по истине) свят есть отец мой, ибо его мо­литвами, видя пороки его, не повреждаюсь. Если бы он был грешен и эти бы пороки были его, а не попущением Божиим для моего испытания, то как бы молитвы его помогли мне, такому немощному и удобоползновенному, не измениться и не повредиться, видя его не правильно поступающим? Следовательно, погрешности его есть не его, но ради меня смотрением Божиим приключившееся.­

Если ли же повреждаешься и нисходишь в осуждение, негодование, презорство (пренебрежение), неверие, неповиновение, и, наконец, считаешь себя (не хуже, но) исправнее твоего отца и наставника, то поистине ведай, что совсем стал чужд смиренного Духа, и из-за возношения отступила от тебя благодать Божия, и уже диавол возобладал душою твоею и старается и увлекает тебя на такие богопротивные и гибельные свойства; потому что в сердцах смиренномудрых послушников, не отпадших от благодати, не может вместиться осуждение, возношение, негодование. Но по изречению Апостола: глаз чистый не видит лукавое.

Это пусть знает ученик и послушник, ибо если сам себя устроит быть недостойным, то хотя бы к пророку пошел, но и того Бог обезумит ради его недостоинства. Если с верою и простодушием будет повиноваться и держаться отца своего, тогда Господь Бог, как преподобного Ефрема женою, и великого Арсения [, и] юношею, вопрошающего (святого) старца Макария вразумил, и ослом Пророка безумие обличил, — так и старца вразумит полезное предлагать. Поэтому пусть рассматривает себя брат тщательно, и, если за маловажные некие вещи смущается, то пусть знает доподлинно, что не оставил еще Христа ради мир и миролюбивого своего нрава, и если об этом не станет себя укорять и осуждать, то не водворится мир Божий в душе его, и никогда не может быть спокоен, и от Духа Святого утешения благодатного не сподобится, и таинственного извещения о спа­сении своем не ощутит. Но всю жизнь свою изнурит только в примечаниях и осуждении недостатков и пороков отца своего; мало-помалу в конец угаснет и остынет в душе его вера, любовь и усердие к отцу. И в конце придет соблазнение и осуждение. Но если, напротив, с усердием и неизменно будет держаться преданного святыми отцами нерассудного повиновения, то от всех запинаний вражьих избавится и дерзновенно предстанет ко Христу, как Ему последовавший и ко всему по Богу отцу послушание до смерти сохранивший.

Если отец в невозвратное и нераскаянное снизойдет злотворение, тогда праведно от такого отца отвращаться и разлучиться с ним. Если же в некое частное и временное поползнется прегрешение, за такое неправедно будет брату смущаться или удаляться от отца. Потому что и он есть человек. Написано же: нет человека, который не согрешает, и праведник семь раз в день падает (см. Притч.24,16).

Не мни, о послушниче! чтобы отец твой свободен был в отношении обязательств и покорности твоей чрез то, что начальствует и управляет то­бою. Но как ты должен повиноваться отцу твоему и учителю до смерти, то есть если бы заповедуемо было тебе сотворить что-ли­бо такое, в чем же угрожал тебе и страх смерти, не должно тебе и от такого отступаться, подражая Господу, который был послушлив Отцу Своему даже до смерти крестной. Такое же равное подражание Самому Господу подлежит и отцу твоему, то есть служить потребам души и тела твоего; и если бы предлежало умереть за тебя, то да не отречется. Как Господь Собою образ подал, умыл ноги ученикам, и пострадал и умер за них! Так каждый начальник должен не только послужить своим ученикам, именно потрудиться потреб их ради, но и жизнь свою за души их положить, как священномученик Афиноген и многие другие.

Спроси, друг, и узнай о всех прежде нас бывших святых отцов: почему они столько мно­гими тысячами собирались к единому некоему отцу, неужели не имели они святых книг или довольного познания и правого рассуждения? Но видим, что находились между ними многие премудрейшие, и превосходили и побеждали многих философов и риторов, которые потом на архиерейство и патриаршество бывали возводимы, многие же из них учением и премудростью превосходили своего отца и наставника. А поэтому не могли ли они исправить сами себя? Но видим, что все они прежде всего старались обрести себе духовного отца, наставника и вождя ко спасению, и предавались, прилеплялись к нему всею душою, попирая и уничижая в конец свое мудрование, с простодушием и усердием слушали и внимали словам и учению его, и во всем повиновались ему, как Самому Богу. Многие же из учеников такою любовью пленяемы и одержи­мы были к отцу своему, что если бы было возможно, то желали бы не отрываясь день и ночь сидеть и внимать беседам и поучениям своего отца, не отягощался бы ни унынием, ни скукою, только бы услаждался его беседою, улавливая памятью слова из уст его, записывая их в свое назидание.

Ныне же видим приходящих в иночество и едиными только устами обещающих со всяким усердием во всем повиноваться и терпеть. Делом же не показывают ни малого тщания и усердия, но пребывают в ожесточении, без веры и любви к отцу своему, и спустя немного времени не только осуждают, противоречат, оспаривают, но и поучают своего наставника. И если он по­велит что или сам сделает не по их желанию, то тотчас ропщут, негодуют, немирствуют в душах своих, и внутреннею злобою снедаются, и прочь бегут, поучений же и наставлений и слова его ненавидят, и обличения как стрелы себе вменяют. И так нося одежду и наименование монашеское, делами же во всем поступают противно святым преданиям.

Иные же лицемерствуют пред отцом своим, но это есть гибельно, то есть: внутренне осуждать, роптать и негодовать на отца, себя же самого оправдывать; внешностью же отцу поклоняться, ласкаться, смиряться, угождать и во всем подражать, и по подобию его творить; при разлучении же и в отсутствии отца делать противоположное. Тогда по Богу делание бывает повинующегося, когда не видимо для других смиряется, недостойными и грешным признает себя, и не только веленное в точности делает, но и невеленное, если знает, что это угодно отцу, делает с неложным старанием и усердием; своей же воли и хотениям и рассуждению в конец сопротивляется. Так и ты, о послушниче! Если желаешь быть всегда в покое и радовании душевном и не бояться осуждения за свою послушническую жизнь, то сохрани чистою совесть твою, твори всегда равно, как пред лицом отца твоего, так и отсутствуя, с непреложным усердием и любовью, и получишь награду, как бы не отцу, но Самому Богу повинуясь и служа.