Амвросий преп - Собрание писем к монашествующим

Видения, бывшия тебе и представлявшияся, не истинны, как-то: видение воскресшаго Господа, видение Божией Матери и другое прочее подобное. Вперед не верь ни снам, ни видениям. Все это опасно и обольстительно и не увенчивается добрым концом. Самыя плоды настоящей твоей жизни могут служить тебе ясным доказательством, что ты был обманут и увлечен самомнением от бывших представлений и мнимой чистоты, и светлости ума, и случавшимися слезами, и умилением. Все это питало в тебе тайное и тонкое кичение и обольщение вражие, от которых произошли потом горькия плоды. Впрочем, отчаиваться не должно. Несть грех побеждающ человеколюбие Божие. Силен Господь поправить твои душевныя обстоятельства, если понудишься положить новое начало с истинным покаянием и искренним смирением. Прежний образ молитвы оставь и не дерзай восходить умом на небо и представлять непостижимое Божество во образе. Благоговейно поклоняйся на иконе образу Святыя Троицы, но не представляй умом Божество в таком виде, — это опасно, по учению святых отцов Григория Синаита и других. По краткости теперь нет возможности распрострася о сем. Если хочешь поправить испорченное дело, то подражай в молитве мытарю, о котором Сам Господь говорит, что он не смел и очей телесных возвести к небу, а об уме и говорить нечего; т. е. никак не дерзал умом восходить на небо, а стоял пред Богом со страхом и смирением, как зримый свыше от Господа, и прося помилования: Боже, милостив буди мне грешнику, и не дерзая спорить с фарисеем, который явно уничижал его. Вот образ покаяния и возвращения на правый путь для всех согрешивших. И ты ни с кем не спорь и никого не учи, а только внимай своему покаянию и исправлению собственной жизни, во страхе Божием со смирением и самоукорением, не оправдываясь и не отвергая укоризны со стороны, кольми паче никого не судя и не осуждая.

На всех ли равно действуют встречающиеся в монастыре случаи скорбей?

Не равно, а весьма различно и многоразлично. Кто, из поступивших в монастырь, прямо пойдет путем смирения, во страхе Божием, и сохраняя по совести очи и слух, и язык, а в ошибках прибегая к самоукорению, тот мало увидит неприятных случаев: а слово «сплетни» для него и существовать не будет. Ежели Господь, ради нашего спасения, перенес заплевания и заушения и всякий вид уничижения, то кто из хотящих спастись не должен знать, если только он имеет правильное стремление ко спасению, что и ему должно понести подобное, хотя в меньшей мере, за грехи свои и ради своего спасения. Главная мысль при пострижении выражена так: имаши досадитися, и уничижитися, и изгнатися, и вся скорбная понести. Кто это знает и помнит, для того слово «сплетни» не может иметь силы.

Если кто спросит: для кого же оне существуют и имеют силу? Разумеется, еще для немощных, хотя и благонамеренных, у которых самолюбие еще в силе, хотя бы и прикрывалось благовидно какими-либо мнимо благословными предлогами, для тех, которые смотрят на вещи, хотя в некоторых случаях, человеческим оком, не быв еще свободны от того, чтобы получать внимание и ласку, и приветствие, и некоторое почтение, а иногда и предпочтение, особенно когда представляется на это как бы некий предлог чрез бывшия от них благотворения. Св. ап. Павел оба сказанныя состояния ясно выразил упреком: «наченше духом ныне плотию скончавают».

Как же быть в таком случае немощным? Очень просто: сознавать свою немощь, прибегать к самоукорению и смирению и в неприятных случаях более обвинять себя, а не других, и прежде всего смотреть на вещи просто, что все мы люди, все человеки, всякий по-своему видит, по-своему разумевает, по-своему судит и толкует. В этом судить нас будет один Сын Божий, Которому Единому дана сия власть от Бога Отца. Когда же оставим простоту и будем думать и толковать: что, и как, и зачем, и для чего, и кто они, и как они, тогда и не будет просто, а выйдет мудрено, паче же безтолково. Пойдут недоумения и недоразумения, не обойдется и без жалобы. А скорби-то! будут скорби невыносимыя! Не помню, где-то написано, что тщеславие, если дотронуться до него пальцем, кричит: кожу дерут». Хотя и не всегда так, а бывает не по малой части, только в различных видоизменениях. Самолюбие наше — корень всему злу. Оно есть начало всех страстей, оно есть причина всех наших бедствий и страданий, иногда в настоящее время, а иногда как последствие прежних ошибок. Впрочем, и не одно самолюбие бывает причиною скорби, а часто и благая решимость жить благочестиво, как сказано у апостола: «вси хотящии благочестиво жити гоними будут». И в другом месте сказано: «многи скорби праведным», только с прибавлением ободрения: «но от всех их избавит я Господь». Блажен, кто принадлежит к числу таких и терпит скорби и правду и за жизнь благочестивую.

Как же быть тем, о которых сказано: «многи раны грешному»? И таким не должно отчаиваться, а без смущения и с упованием на милосердие Божие благодушно простираться к покаянию и смирению, подражая мытарю, который, видя во всем свою неисправность, взывал ко Господу: Боже, милостив буди мне грешнику». Стараясь жить благочестиво, должно помнить и никогда не забывать, что все читаемое и разумеваемое должно относить к себе, а не к другим, к себе быть благоразумно строгим, а к другим снисходительным. Благоразумно строгим быть значит не смущаться безтолково. Пример сего мы можем видеть в детях различнаго возраста, которым оказывается снисхождение, по мере их понятий. Есть и дети духовныя, которых возраст считается не по годам или морщинам, а положительно сказано: «возраст старости — житие нескверное». Скоро ли доживем до такого возраста старости. А не доживши все мы требуем друг от друга снисхождения, по любви о Бозе: снисходительно слышать, снисходительно видеть, снисходительно судить о виденном и слышанном.

Все это продиктовано лишь к сведению, чтобы неразсудно не устрашаться. На самом же деле придется многое перечувствовать, потому что человек не вдруг стяжавает безстрастие. А где страсти, там и скорби со многими недоумениями и недоразумениями.

Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, — чуть только одной точкой касается земли, а остальными непременно стремится вверх.

Чтобы жить в монастыре, надо терпения не воз, а целый обоз.

Жить можно и в миру, только не на юру, а жить тихо.

Царствие Божие не в словах, а в силе, нужно меньше толковать, больше молчать, никого не осуждать, и всем мое почтение.

Где просто, там ангелов со сто; а где мудрено, там ни одного.