Амвросий преп - Собрание писем к монашествующим

Также и в том есть подсада вражия и тонкое обольщение, что будто «нота» бывает трезвая и не трезвая по чьему-то влиянию; а бывает это очень просто. Когда нота не пьет, тогда и бывает трезва; а уж как выпьет, поневоле и забурчит. Многия вещи бывают очень просто. Смотри и ты на все проще. Это будет прочнее и безопаснее.

Пока будет с тебя.

Судить и осуждать берегись, особенно старших. Это хуже всего и ведет к нерасчерпаемой путанице. Безмолвствовать в своей келье значит не осуждать и не празднословить.

В том-то и вся ошибка с нашей стороны, что не хотим покоряться воле Всеблагаго Промысла Божия, указующаго нам чрез обстоятельства душеполезный путь, а все ищем своего какого-то покойнаго пути, который существует только в мечтательности, а на самом деле его на земле нет; не всем, а некоторым только будет покой тогда, когда пропоют: со святыми упокой. Земный же удел человеческий — скорбь, труд, болезни, подвиг, печали, недоумения, теснота, лишение того или другаго, оскорбления, смущения, возстание страстей, борьба с ними, одоление или изнеможение, или безнадежие и подобное сим. Не вотще сказал пророк Давид: несть мира в костех моих от лица грех моих. И праведный Иов взывал: не искушение ли есть человеку житие сие. А мы все путаемся на том: нельзя ли как устроиться в покое и на покое, и часто думаем: если бы не такое-то неудобство, и не такия-то обстоятельства, и не такой-то поперечный человек, то, может быть, было бы мне удобнее и покойнее; а забываемо, что неудобства сии часто исходят извнутрь нас, как и злыя помышления. Где лежат страсти, оттуда исходят и все наши неудобства, неладицы, неурядицы, и неустройства. Но да упразднит все сие Пришедый грешныя спасти, аще восхощем покаяться, смириться и покориться.

Пишешь, что ты от нездоровья, а может быть еще и от других каких причин, стала скучать в своей монастырской жизни. На все такой тяжелый и мрачный взгляд, и как будто к тебе все обстоятельства переменились. Поэтому пришло тебе желание чем-нибудь себя развлечь, и просишь моего совета, не заняться ли тебе переводами каких-нибудь исторических статей, какия может тебе доставить из -вы архимандрит — ий, по доброму своему участию, потому что он человек дельный, добросовестный и твердый в Православии. Если бы эти переводы действительно могли поправить твое дело хоть бы в половину, то я мог бы согласиться на это для тебя занятие. Но как далеко не достигнется предполагаемая цель, а труда и хлопот, будет не мало: то не лучше ли будет испытать это дело попроще? Займись, если хочешь, переводом Феодора Студита с славянскаго языка на русский. Книга эта весьма полезная для общежительных монастырей. Если перевод не годится в печать, то по крайней мере будет читаться в рукописи в вашей обители; а, может, по времени, с поправкою и употребится для печати; и между тем испробуются наши силы и свойства занятия, на сколько оно будет пригодно к поправлению нашего разстроеннаго положения. — Повторяю, что я не мог согласиться на перевод исторических статей не просто, а основываясь на учении св. отцов. Преподобный Иоанн Карпафийский пишет: «ведая враг молитву нам убо сущу поборну, тому же наветну, и отторгнути нас от сея тщася, в нас желание влагает еллинских словес, от нихже отступихом, и о сем упражнятися подущает. Ему же да не повинемся, да не от осей своего земледельства заблуждше, вместо смокв и гроздия, терние и волчцы оберем: премудрость бо мира сего буйство у Бога вменися» (Доброт., ч. IV, гл. 13). Историческия статьи не далеко отстоят от еллинских словес, и потому, особенно в болезненном положении, нужно избирать средства к своему успокоению в собственном смысле действительныя, а не кажущияся только действительными, которыя более могут повредить, нежели воспользовать. Слова преп. Иоанна Карпаф. показывают, что, и не в болезненном положении, всего более необходима и полезна молитва, то есть призывание милости и помощи Божией во всякое время, кольми паче в болезни, когда страждущий осеняем бывает или болезнью телесной или безотрадным томлением душевным, и вообще печальным и унылым настроением духа, что ясно подтверждает и св. апостол Иаков, говоря: злостраждет ли кто в вас, да молитву деет (то есть призывая милость и помощь Божию); благодушествует ли, да поет, (то есть да упражняется в псалмопении). Св. же Златоуст, в больных поставляя кроме другаго главной причиною печали разстройство телесное и нездоровье. Советует не пренебрегать совершенно лечением, а благовременно и употреблять лекарства, — хоть и не по казенному, то есть очень, очень пристально, — и сам он немного прилечивался, как видно из писем его к диак. Олимпиаде, в которых означал, где лекаря лучше. Советую тебе в настоящее время читать эти письма со вниманием и перечитывать: в них ты увидишь, как полезно терпеть болезни и всякия скорби с благодарением и покорностию воле Божией, хотя дело это и очень не безтрудное. Но что делать? Надобно же направляться к душеполезному исходу из затруднительнаго положения, а не просто действовать так, как представляются нам вещи. Кроме нездоровья телеснаго надобно поискать еще и причин душевных к уяснению печальнаго и мрачнаго расположения духа.

Пишешь: тебе кажется, что теперь к тебе как будто бы все изменились и смотрят на тебя не попрежнему. Нет ли тут какой тонкой мысленной вещи, то есть скрытой претензии нашего самолюбия. Мы, вступая и на смиренный путь благочестия, не вполне отрекаемся от того, чтобы и на этом пути иметь какое-либо значение, и самолюбие наше умеет тонко прикрывать это благовидным желанием доставлять какую-либо пользу и в обители. Но как значение имеют и способны доставлять пользу видимую в обители по большей части пользующиеся здоровьем, хоть в некоторой мере, а не больные и слабые, то последним-то и бывает часто скучненько, что смотрят на них как на больных, и сами они чувствуют и сознают, что ко многим монастырским делам и занятиям не способны и по нездоровью исполнять их не могут. В таком-то положении, по слову св. Лествичника, более всего пригодно смирение, которое сильно успокоит человека во всяком месте и во всяком положении. Св. Исаак Сирин пишет, что смирение и одно, кроме других добродетелей, может привлечь на нас милость Божию: а где милость Божия, там всякая польза духовная, всякая отрада душевная. При смирении всякая вещь бывает на своем месте, ни к кому нет ревности и зависти, ни к здоровым, ни к предпочтенным, ни к обласканным: всем свое, а нам наше при смирении будет и полезно и Богоугодно, и даже приятно, если вполне возчувствуем собственное сознание пред Богом и, пред людьми. — Вот тебе, сестра, все, что я мог написать тебе в моем слабом и недосужном положении по своему скудоумию и недостаточеству духовному.