Исидор Пелусиот - Письма

Но были и те, кто советовал поступить со всею отважностью, потому что ты примешь слова мои; и, по словам их, ожидать за это чего–либо худого было так же невозможно, как и ожидать похвалы. По моему же мнению, те и другие отчасти угадывали истину, а отчасти ошибались. Вначале, подумал я, ты вознегодуешь, а под конец — ни мало; даже, как ожидаю, внутренне одобришь меня, только не при всех.

Впрочем, ожидая того и другого, не премину сказать, что у меня на мысли. Во–первых, за нас будут лучшие люди, препятствуя тем, кто осмеливается огорчать не только тебя, но и других. А потом, если защитнику добродетели придется понести и раны, нетяжело потерпеть это.

Итак, что же намерен я сказать? Вот что (пусть кость будет брошена): всего более перестань сам на себя поднимать меч и поступать с собою свирепее всякого варвара, делать себе столько зла, сколько не сделали бы и злые враги. Если же решился ты крепко держаться порока, и решение это у тебя непоколебимо, то, по крайней мере, перестань вести войну с питомцами добродетели. Ибо не только самому грешить, но и не давать покоя преуспевающим в добродетели, вооружая на них язык, — последний предел порока, лучше же сказать, признак бесчувственности.

224. Диакону Палладию.

Казалось, что ты находишься, даже начальствуешь в сонме учеников, сильнее других преследуя добычу — изучение Божественных словес. А ныне ты вознерадел о себе, и не только решился оставить этот сонм, но, как слышу, предался роскоши и страстям, порождениям сытого чрева. Посему, зная, что неискореняемое зло делается более тяжким, как можно скорее преобразись в прежнее благонравие.

225. Диакону Сирину.

Для многих после претерпения козней непосредственно наступают счастливые дни, это преддверие неисцельных зол. Посему, не будем во всем искать таких побед, но станем добиваться одного — чтобы все приключающееся переносить равнодушно и скромно, с благоприличием и благоразумием.

226. Афанасию.

Если нужно кратко изобразить словом добродетель и порок, то скажу: как огонь, даже когда его принуждают к стремлению вниз, постоянно несется вверх, так и добродетель. И как тяжелые тела вовсе не знают стремления вверх, а известно им только падение вниз — причем тяжесть до того усиливает стремление, что скорость неизобразима и словом — так и порок. Посему должно держаться добродетели, а от порока воздерживаться.

227. Диакону Евтонию.

То, что все, подпадающие искушениям, при благоуспешности ближних видят свои собственные бедствия яснее — известно. Но станем утверждать смело, что, если они думают о своем уврачевании или прославлении (ибо искушения — одним наказание за грехи, а другим — подвиг, чтобы получить светлейшие венцы), должны они переносить искушения легко и не только не смущаться, но и исполняться радости. Ибо то, что иные здесь уврачевываются, подтверждает Ап. Павел, восклицая: судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор.11:32). А о том, что иные подвизаются и ради венцев — о сем свидетельствует Божие слово, изреченное Иову: мниши ли Мя инако тебе сотворша, разве да явишися правдив (Иов.40:3). Посему, так ли или иначе, потерпим искушения, ибо имеем благие надежды.

228. Схоластику Феодору.

Не причиняй насилия истине спорными высказываниями и не оскорбляй ее, софистическим искусством омрачая точное знание. Но признавая, что все ниже истины, произноси о ней искренний и неподкупный приговор.

229. Земледельцу Аполлонию.

Земледелие необходимо, оно — матерь и питательница всех искусств. Когда оно благоуспешно, тогда в силе и искусства; а когда оно не преуспевает, почти гибнут искусства. Посему не стыдись сего дела, но хвались тем, что занимаешься искусством самым необходимым и полезнейшим. Ибо краснеть должны те, которые упражняются в искусствах, служащих к удовольствию.

230. Диакону Иераку.

Кто спасает корабль в самую сильную бурю и укрощает разъяренное естество, тот достоин тьмочисленных похвал, ублажений и венцов; потому что целомудрие в старости — не признак воздержания, но признак бессилия к распутству. Потому, прославляя первое, Пророк Иеремия сказал: блажен, кто взял тяжелый ярем в юности своей (Плач.3:27). Второго же никто не удостоил ублажения, но все оставили невознагражденным. Поэтому не жди старости, чтобы во время оной уцеломудриться. Кроме того, неизвестно, достигнешь ли ее, да и самое дело не стоит соревнования.

231. Ему же.

Необходимо переносить скорби, хотя бы они были и тяжкие; презорство же не уменьшает, а скорее увеличивает опасности. Посему все приключающееся с тобою переноси мужественно, тем более, что оно, по большей части ослабевает вместе с тем, как проходит. Ибо искушение, как скоро миновало, близко уже к забвению, а пока ожидается, мучит всякий раз, когда чаем его.

232. Петру.

Неверующие, не знаю почему, уничижают веру в Бога, познание которой нетрудно, обладание безопасно, а конец непобедим.

233. Софисту Арпокре.

Удивляюсь твоему благоразумному дерзновению, которое порицают люди, низкие душою и раболепные, справедливо признавая оное обличением своей порочности и своего малодушия. Помраченные умом, страшась за худые дела свои и тревожимые чистотою жизни людей трезвенных, они вооружают против них неудержимые свои языки.

234. Пресвитеру Олимпию.

Сделать выговор нетрудно, и всякий человек это может; для того же, чтобы определить о должном, что надлежит делать, нужен искусный советник. Но Зосима и Марон не терпят ни выговоров, ни советов; они дошли до такого безумия, что делающих выговоры злословят, а подающих советы поносят. А поскольку иные ни выговоров не делали, ни советов не подавали, но со слезами о них рассказывали, то те стали порицать и этот способ врачевания; ибо смеются над теми, кто поступает так по своему великому сердоболию.

Посему, что же надлежит делать? Скажу, наконец, тебе, возлагающему дело на нас и заставляющему принять на себя эти заботы, как будто мы в силах избавить их от сего безумия. Если бы в состоянии был я это сделать, то не имел бы нужды и в понуждении, но сам, как можно скорее, принялся бы за исправление. Поскольку же недуг не уступает никакому врачеванию и врачебные средства только более укрепляют его, то ты даруй им помощь своими святыми молитвами, которые, может быть, исцелят сколько–нибудь и страсти, и всякий усилившийся порок.

235. Пресвитеру Ирону.

Небезызвестно нам, что твое препирательство с соперниками, заимствовав семя от любостяжательности и разросшись от многого другого, кончилось жалобой в суд. Советую же тебе довольствоваться тем, что уже сделано; это будет и справедливо. Кто много предпринимает в таких делах, тот еще больше терпит сам; и есть опасность, что кажущееся концом борьбы может сделаться началом еще больших бедствий.