Тертуллиан - Сочинения

Как можно спрашивать, богаты ли тот или та, которых Сам Бог взялся наделить имуществом? Как описать счастье брака, советуемого Церковью, освящаемого ее молитвами, возвещаемого ангелами на небесах, благословляемого Богом–Отцом? Ведь на земле дети не женятся без согласия отцов. Как же приятно должно быть соединение двух сердец в одинаковой надежде, служении и вере! Поистине, они двое в единой плоти: где одна плоть, там и дух один. Они вместе молятся, вместе преклоняют колена, вместе постятся, взаимно одобряют и поддерживают друг друга. Они равны в Церкви Божьей и на трапезе Божьей, равно делят гонения и отдых, ничего друг от друга не скрывают, друг другом не тяготятся. Каждого из них в болезни можно свободно посещать, а если он нуждается, и поддерживать деньгами. Нет им стеснения творить милостыню, нет опасности присутствовать при совершении святых тайн, нет препятствий к исполнению ежедневных обязанностей, нет нужды тайком креститься и шепотом произносить молитвы. Они вместе поют псалмы и гимны, стараясь друг друга превзойти в восхвалениях Бога. Господь радуется, видя их единодушие, посылает мир в их дом и пребывает с ними вместе; а где Он находится, туда не войдет дух злобы. Вот чему учит нас апостол. Подумай обо всем этом основательно, чтобы не следовать примеру некоторых женщин. Верующим не позволено вступать во второй брак, но если бы и позволено было, то они не должны этого делать ради собственной выгоды.

1. Животворно таинство нашей воды [10] Наша водат. е. вода крещения, любая вода, применявшаяся при совершении таинства. Ср. ниже, гл. 4–5: Зрел. 4. ибо, смыв ею грехи вчерашней слепоты, мы освобождаемся для жизни вечной! Рассуждение наше не будет праздным; оно обращено и к тем, кто достаточно искушен в вере, и к тем, кому довольно просто верить, не вникая в смысл предания, кто по невежеству исповедует непросвещенную мнимую веру. И потому–то появившаяся здесь недавно гадюка Каиновой ереси многих увлекла своим ядовитейшим учением, обращаясь в первую очередь против крещения [11] Каинова ересь (каиниты)гностическая секта середины II века, отделившаяся от офитов или (по версии Иринея) от школы Валентина. По сообщению Иринея (Против ересей 1 31:2–3), ее приверженцы поклонялись Каину, наделенному, по их мнению, сверхъестественной и к тому же злой силой; они отрицали крещение. См. также Псевдо–Тертуллиан. Против ересей 7; Hilgenfeld, 251; 552. Тертуллиан сближает их с николаитами (см. Прескр. 33 и прим. к этому месту). . Ясно, что такова ее природа. Ведь обычно гадюки, аспиды и даже василиски держатся сухих и безводных мест [12] Представление о пустыне как месте обитания демонических сил присуще как В.З. (напр., Лев. 16:8–10), так и Н. 3 . (Матф. 4:1–11: Лук. 4:1–13). Поэтому Тертуллиан намеренно не принимает во внимание вполне естественную для змей (болотных и водяных) водную среду. Аспид (aspiV)у греков и римлян название ядовитых змей; в В.З. имеет, видимо, символическое значение (Быт. 49:17). Василиск (греч. «царек»)мифический змей, убивавший не только ядом, но и взглядом, от дыхания которого сохла трава и трескались скалы (см. Плиний Ст. VIII 78; XXIX 66). На голове василиск имел гребень наподобие царской диадемы. Смертельным для него был крик или взгляд петуха или его собственный взгляд, отраженный зеркалом. . Мы же, рыбки, вслед за «рыбой» (icJuV) нашей Иисусом Христом, рождаемся в воде [13] От «сухого» и «змеиного» (символов врага рода человеческого) символы «рыбы» и «воды» переводят в сферу божественного. Крещение как погружение в воду (одно из важнейших первоначал) и выход из нее к новой жизни, к первоначальной чистоте тесно связаны с образом Мессии. Для ранних христиан изображение рыбы служило символом Иисуса Христа, так как греческое «рыба» (icJuV) складывается из первых букв пяти слов: IhsouV CristoV Qeou UioV SwthV («Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель»). , сохраняем жизнь не иначе, как оставаясь в воде. Так вот, эта тварь, у которой даже не было законного права учить [14] Женщина не имела права проповедовать и совершать Богослужение. Ср. ниже, гл. 17. , хорошо поняла, как убивать рыбок — извлекая их из воды.

2. Но как же сильно стремится испорченность расшатать или совсем устранить веру, если нападает на нее с тех самых основ, на которых она зиждется! К тому же ничто не смущает души людей больше, чем явная простота Божьих дел, сопоставленная с величием обещаемого результата. Вот так и здесь. Из–за того, что человек, погруженный в воду с такой простотой, без пышности, без каких–либо особых приготовлений и, вдобавок, без расходов, получает крещение при произнесении немногих слов [15] А именно: «Во Имя Отца и Сына и Святого Духа». и выходит из воды немногим чище или вообще не чище, тем невероятнее кажется наследование вечности. Пусть я буду лжецом, если идольские мистерии и празднества, напротив, не создают себе веры и уважения приношениями, приготовлениями и расходами. О, жалкое неверие, которое отказывает Богу в Его главных свойствах — простоте и силе! Что же? Разве не удивительно, что омовением разрушена смерть? Да ведь тем более следует верить там, где именно потому и не верится, что это удивительно! Ибо каковы должны быть дела Божьи, если не сверх всякого удивления? Мы и сами удивляемся, — но потому, что верим. Впрочем, неверие тоже удивляется, но не верит, — удивляется простому как незначительному, а величественному как невозможному. Но пусть будет так, как ты думаешь. По поводу того и другого уже были высказаны Божественные речения: Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрость его (ср. 1 Кор. 1:27), и претрудное у людей легко у Бога (ср. Матф. 19:26). Ведь если Бог и мудр, и могуществен, в чем даже пренебрегающие Им Ему не отказывают, то Он поступил весьма достойно, избрав предметом Своих дел противоположное мудрости и могуществу, — глупость и немощь. Ибо всякая способность ведет свое начало от того, чем она вызывается.

3. Памятуя об этих изречениях как о предписаниях, мы покажем, что не так уж глупо и невозможно быть возрожденным с помощью воды. Отчего же это вещество удостоилось такой высокой чести? Я думаю, нужно оценить важность (auctoritas) этой жидкой стихии. Ведь вода имеется в достатке и, кстати, с самого начала мира. Ибо она — одна из тех стихий, которые в неоформленном виде покоились у Бога прежде всякого благоустроения мира. В начале, — говорит Писание, — сотворил Бог небо и землю. Земля же была невидима и неустроена и тьма была над бездной, и Дух Господень носился над водами (Быт. 1:1–2) [16] PL присоединяется к Рат. и исправляет «Дух Господень» (Spiritus Domini — чтение R. — W., которое мы сохраняем) на «Дух Божий» (Spiritus Dei) согласно Септуагинте. Следует, однако, учесть специальное рассуждение Тертуллиана (Герм. 3 сл.) об этом месте «Бытия», где он доказывает, что Бог стал Господом в результате акта творения человека. . Итак, человек, во–первых, ты должен уважать возраст вод как древнейшей субстанции; затем — их высокое назначение как седалища Духа Божьего [17] Ср. Герм. 32:где Тертуллиан утверждает, что воды были бы не в состоянии выдержать Дух Божий. , — стало быть, более приятного Ему, чем все существовавшие тогда стихии. Ведь и тьма тогда была еще полной и безобразной, без украшения звезд, и бездна печальной, и земля неухоженной, и небо неприглядным. Одна только влага, — вещество всегда совершенное, приятное, простое, само по себе чистое — была достойна носить Бога. К тому же разве не оказалось, что последующее устроение мира дало Богу возможность многообразно использовать упорядочивающее воздействие вод? Ведь чтобы подвесить в середине небесную твердь, Он разделил воды; и отделил воды, чтобы утвердить земную сушу. После того как мир был приведен в порядок из стихийного состояния и ему нужно было дать обитателей, воды первыми получили повеление произвести живых существ. Влага первой произвела живое, дабы при крещении не казалось удивительным, что воды могут оживлять. А разве дело создания самого человека не было окончено при содействии вод? Как материал для этого годится земля, но только влажная и смоченная. Воды были отделены прежде четвертого дня в предназначенное им место, а оставшаяся в земле влага превратила ее в ил. Если бы и далее я проследил все или многое, что мог бы вспомнить о значении этой стихии, о ее силе или благодатности, о том, сколько даров, сколько пользы, сколько помощи приносит она миру, то, боюсь, могло бы показаться, что я собрал скорее похвалы воде, чем доказательства необоримой силы крещения. Но с тем большей уверенностью я смог бы устранить все сомнения относительно вещества, которое Бог заключил во всех творениях и делах Своих, а в Своих таинствах сделал рождающим, — ибо вода, управляя земной жизнью, приносит пользу и в небесной.