Пинхас Полонский - ЕВРЕИ И ХРИСТИАНСТВО

Не часто бывает, что составители и редакторы предпосылают издаваемым ими книгам предисловия личного характера. Но в данном случае я решил сделать это, поскольку эта книга для меня связана с личными и очень важными моментами моей биографии. С другой стороны, может быть, моя история в этом плане не столь уж "личная"…

Я вырос в Москве в семидесятые годы в эпоху философских и религиозных исканий, подготовившую перемены конца восьмидесятых. Моя семья была обыкновенной московской еврейской семьей, нерелигиозной и ассимилированной, как и большинство еврейских семей в этом месте и в это время. Как большинство окружавшего меня диссидентски настроенного общества, я интересовался религией — то есть разными религиями в одинаковой степени, и христианством не меньше, чем иудаизмом. Одно время я регулярно посещал "иудео-христианский" кружок (нелегальный, естественно). Преподавали там евреи-христиане, люди весьма начитанные и образованные; во всяком случае, они знали гораздо больше, чем я в то время. Они находили преемственную связь между иудаизмом и христианством и доказывали необходимость перехода от первого ко второму, или даже синтеза еврейства и христианства. Они приводили доводы из еврейских источников, которые, казалось бы, подтверждали истинность их идей, — и у меня не было достаточно знаний, чтобы аргументированно возражать им. И все-таки через некоторое время я почувствовал, что ни в коем случае не могу принять их подход. То, что остановило меня, было вначале не логическим доводом и не историческим фактом, а чем-то совсем иным. Я почему-то начал думать о моих дедушках и бабушках, о своих еврейских предках, живших сто, двести, тысячу, две тысячи лет назад. Я почти ничего не знал о них, но они представлялись мне очень достойными людьми, — они были евреями и остались ими, несмотря на преследования и погромы, несмотря на то, что принятие христианства могло очень сильно облегчить им жизнь и решить для них очень многие мелкие и крупные проблемы, и не только материальные — этот шаг мог приобщить их к культуре господствующего большинства, сделать их "своими" в обществе. И все же они не пошли на это. Что им помешало? Что мешало им сделать этот шаг на протяжении двухтысячелетней истории христианства? Я, к счастью, не был настолько высокомерен, чтобы считать моих прабабушек и прадедушек, а также и более отдаленных предков, людьми примитивными и духовно глухими — более примитивными и глухими, чем я, со своим советским "средневерхним" образованием, цену которому все мы хорошо знаем. Я думал также о том, что на протяжении двух тысячелетий мои предки нередко готовы были пожертвовать своей жизнью, но не отступиться от еврейской Торы. И поскольку они этого не сделали, я посчитал, что не имею морального права отказаться от их наследия — пока не пойму, почему они так поступали и чем так дорожили. А для этого, как я понял, нужно было много, очень много учиться. Но это было необходимо, чтобы быть честным по отношению к ним и к самому себе — ради цельности собственной личности. И тогда я начал учить иврит, ходить на занятия (тоже, конечно, подпольные) по иудаизму, разговаривать с приезжавшими из Израиля раввинами. Прошло несколько лет, прежде чем я смог твердо определить себя как религиозного еврея. И лишь тогда, когда я нашел свое место в иудаизме, я смог дать рациональное объяснение того, почему я отверг иудео-христианство.

Я был знаком с некоторыми евреями, которые приняли христианство; я знал, что они — люди порядочные и серьезные. И все-таки я думаю, что интерес к христианству привел их к крещению только по той достаточно внешней причине, что им, при известном духовном голоде, просто-напросто не хватило знаний об их собственном народе, о его истории, культуре и философии, и потому они толком не знали, от чего отказываются и на что решаются. Они потеряли духовную связь со своим народом, а одной только "родовой", кровной связи, конечно, было недостаточно, чтобы удовлетворить этот духовный голод. Я надеюсь, что эта книга, — объясняя, почему евреи отвергли христианство, — в какой-то мере поможет читателю понять еврейский подход к миру, понять своих не отказавшихся от еврейства предков и, таким образом, будет способствовать связи разных поколений нашего народа.

1. Христианство и иудаизм: конфликт из-за наследства.На свете есть немало разных религий, которые достаточно мирно сосуществуют, не навязывая друг другу теологических дискуссий. Есть примеры, когда религии плавно сменяют друг друга или даже перетекают одна в другую, известны также примеры конфликта между религиями. Но отношения между иудаизмом и христианством уникальны: в этом конфликте более молодая религия — христианство — претендует на то, что она-то и является "истинной наследницей" древнего иудаизма. Христианство всегда признавало, что оно происходит от "еврейского учения", но при этом стремилось как бы отодвинуть его в сторону и занять его место в том диалоге, который, согласно обеим религиям, Бог ведет с человечеством. В древности Бог выбрал еврейский народ Своим собеседником в этом диалоге (и, если угодно, Своим посредником по отношению ко всему человечеству) и дал ему Откровение — Тору и всю еврейскую Библию, которую христиане называют "Ветхим Заветом". Но затем, по мнению христиан, Бог отказался от диалога со Своими избранниками и передал людям новое послание, которое, в отличие от "Ветхого Завета", было обращено напрямую уже не только к евреям, но ко всему человечеству. С тех пор, как считают христиане, условия Завета (то есть "Договора", который Бог заключил с миром) изменились: если раньше непосредственным собеседником Всевышнего был народ Израиля, то теперь его место заняла интернациональная община христиан. И потому христиане называют себя "Новым Израилем", то есть "истинным" и "современным" Израилем, само существование которого в значительной степени уничтожает смысл отдельного существования еврейского народа. Претензия христиан на то, что они призваны заменить еврейский народ, порой находила весьма утонченное интеллектуальное выражение — например, в диспутах, где евреи вынуждены были выступать как ответчики перед церковью; порой же эта претензия выражалась физически — крестовыми походами, погромами и принудительными крещениями под угрозой смерти. До тех пор, пока христиане-неевреи не склонны выражать свою претензию быть "Новым Израилем" в насильственной форме, евреи не склонны придавать интеллектуальному конфликту с иноверцами большое значение.