Феодор Студит - Сочинения

Брат Феофил, будь здоров. Что я слышал о тебе, любезный мой сын? Ты был верным моим чадом, благочестивее многих своих братьев, с самого начала был добрым примером для всех плотников, более, чем другие, горячим защитником благочестия и пламенным ревнителем Бога. Да и зачем распространяться? Ты должен был и по имени быть светом для живущих и солью для утративших силу! А ты предпочел жить с сестрой–мирянкой! Ты поселился в мирской деревне, шествуешь на позор евангельскому образу, нарушаешь божественные законы, ты пятнаешь похвальное наше братство! Тогда как многие из твоих братьев заключены по одному, другие биты и сосланы, иные ютятся, где придется, — в пустынях, на горах, в тайных местах (как благий Бог открыл каждому дверь спасения), ты один живешь вопреки воле Бога, призвавшего и спасшего тебя!

О, ужас для смиренной моей души! Какое презрение к суду Божиему! Я не могу вынести, Господи мой, Господи, я не стерплю внутренней боли! Я говорю, сердце мое объято пламенем! Мой сын вместо света стал тьмой, вместо славы бесчестием, вместо похвалы порицанием, вместо пользы соблазном. Слушай, брат, что сказал Господь о тебе: лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской , чем соблазнить одного из братий своих (Мф.18:6). А ты, вводя всех в соблазн, торжествуешь! Горе мне, несчастному, как ты, брат, этого не чувствуешь? Когда получишь это письмо от своих братьев, сжалься надо мной, чадо мое, решительно удались, отойди от проклятия Господня, от вечного горя; соединись с братом своим, чтобы с тобой примирился Христос, чтобы прекратить скорбь мою, чтобы разрушить соблазн от сатаны, с которым ты сдружился. Не оказывай непослушания Богу, ибо Бог наш есть огнь поядающий (Втор.4:24). Вот что сказал Василий Великий некоему, подобно тебе жившему с женщиной: «Будь анафема во всяком народе, а принимающие тебя да будут отлучены». Ни словесно, ни мысленно это да не будет приложимо к тебе, чадо мое Феофил.

Узнав, что с места, где был раньше, ты перешел сюда и примкнул к эконому, ища доброго строя жизни, я прославил, чадо, благого моего Бога и забыл печаль. Раньше я немало жалел, что ты оставался там, вопреки заповеди, не присоединившись ни к кому во время гонения и наших бедствий за истинное исповедание, хотя ты принадлежишь к числу видных и мог бы оказывать помощь словом и делом. Однако, это случилось, и Бог да простит тебе. Но теперь, чадо любезное, веди себя благопристойно, чтобы свою леность загладить оказанием помощи своим братьям и другим, будучи твердым до смерти и не предавая Христа. Не оставайся один, но будь с кем–нибудь или даже со многими, но во всяком случае с избранным, кто бы он ни был. Определенно я не могу указать тебе лица. Непрестанно поминай меня. Братья твои приветствуют тебя.

Как велика должна быть оказанная тобой любезность, чадо, если эконом просит меня вместо него выразить тебе благодарность?! И, конечно, не за него только, но и от самого себя я пишу, хвалю и прошу тебя, ибо ты поистине верный сын, отцелюбивый и братолюбивый, доказывающий это самими делами. Ведь раньше тебя кто посетил здесь меня, грешного? Кто смотрел за экономом и явил деятельное расположение любви? А ведь он — первый в братии, и оказывающий ему что–нибудь оказывает это мне. Это не значит, что вы все не дети мои, — нет, но что он наиболее заслуживает почета, по праву представляя лицо моего смирения. Благословен ты, сын мой желанный, и благословенны твоя покорность и послушание. Молись о совершенном спасении моем. Приветствуй от меня брата моего и любезного сына Дионисия и, если кто может соблюсти тайну моих чад, приветствуй и его. Прошу тебя, если Аркадий пребывает не с вами, от моего лица возьми его и спаси. За это ты получишь награду.

И это твое письмо божественно: оно обрадовало нас, смиренных, известием о твоем здравии и мужестве, но опечалило нас похвалами и прославлениями, которыми ты почтил нас, тогда как мы порочны и бесчестны и не сделали за всю свою жизнь ничего хорошего. Святые говорят это из скромности, а я, грешный, из чувства правды. Но дружелюбие твоей отеческой святыни приписывает нам небывалые достоинства, конечно, для того, чтобы сделать нас лучшими, ибо часто и похвала приносит пользу.

Итак, слава благому Богу, что ты благодушно переносишь свои узы и темницу, благородный воин Христов. Своими честными словами ты далеко распространяешь, как будто стрелами разбрасываешь, свою божественную готовность и любовь. А что самое лучшее, делаешь это с полным знанием и возвышенным взглядом, который ты усвоил благодаря своей ссылке отсюда и восхождению на высоту Христова исповедничества. В ней да будешь соблюден в целости, издали, как утренняя звезда, сияя для борющихся в еретической ночи, или даже как столп и утверждение истины, утверждая слабых и падающих и, наконец, как высокая мышца, протягивая руку помощи к павшим и поскользнувшимся. Это нам открыло письмо к фотинудскому игумену. Ты хорошо поступил. О, если бы что–нибудь из этого вышло! Но, во всяком случае, ты исполнил свой долг. При этом нужно иметь в виду, что эта попытка может оказаться и совершенно бесполезной, и даже вредной, если получивший письмо станет говорить о нем. А если возникнут отсюда волнения, то они коснутся и всех исповедников Христовых. Все испытывайте , — говорит апостол, — хорошего держитесь (1 Фес.5:21). В заключение не забывай, любезный мой и тезоименитый многовенчанному [ [285] Свт. Афанасию Александрийскому. ], беспрестанно молиться о моем смирении, чтобы и по внутреннему, и по внешнему человеку я был спасен от сетей дьявола.

Любовь истинная требовательна, так как и местом не ограничивается, и во время испытания не угасает, в противоположность любящим поверхностно и по плоти, которые в затруднительных случаях удаляются от любимых лиц и даже становятся их врагами. Не таковы мы, смиренные, хотя во всем прочем по грехам достойны сожаления. Наоборот, мы привыкли, особенно во время гонения, напрягать силу любви. Поэтому мы, хотя и разделены большим расстоянием и к тому же заключены в тюрьму, не могли не исполнить долга любви и письмами не посетить преподобия вашего, честнейшие отцы.

Мы узнали, что вы оставили монастырь и скрываетесь в горах, во исполнение заповеди, повелевающей это из–за христоборных гонителей. И блаженны вы, все оставившие ради Христа и, по апостольскому выражению, в горах скитающиеся и в вертепах и в пропастях земных (Евр.11:38). Правда такая жизнь трудна для плоти, но, братия, она дает вечную жизнь, она подобна житию святых. Ибо кто от века оказался благоугодившим Богу, не подвергшись искушению? И апостол это свидетельствует, говоря: Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь (2 Тим.3:12–13).