Феодор Студит - Сочинения

Как хороши твои письма, чадо мое, возлюбленный Фаддей! Чем же? Тем, что в них — смирение и искренняя вера, и теплая любовь и, что удивительно, безошибочное знание, ибо твой ум, чадо, действительно усвоил истинное учение об иконе Христовой. Держись того, как ты действовал до сих пор и как просветил тебя Христос. Ведь образ Христов, на каком бы материале он ни был запечатлен, неотделим от Самого Христа, так как сохраняется вне материи, в представлении. Поэтому обоим — Христу и Его образу — подобает одна и та же честь и поклонение. Поэтому же, отречься от иконы значит отречься от Христа, как и наоборот: исповедание иконы значит исповедание Христа. И блажен ты, что познал истину, которую Бог скрыл от премудрых века сего или, правильнее сказать, безумцев и открыл ее младенцам, то есть подобно тебе незлобивым.

Таков истинный смысл нашего православного иконопочитания и за него, чада, будем бороться даже до крови, не страшась враждебных сил и не падая перед ними духом. Я радуюсь твоему рвению, что ты, будучи в темнице, с гордостью продолжаешь свое дело. А мы не удостоились подвергнуться чему–нибудь за Христа. Молись, чадо, чтобы и мне вместе с вами боголепно совершить предлежащий подвиг. Приветствуют тебя твои братья. Господь со духом твоим.

И в этих твоих письмах я узнал тебя, ты — мое чадо и сердце; но будь осторожен, где бы ты ни был. Правда, не следует порицать твою уступчивость, особенно, если ты не представлен царю в саккудионском монастыре; однако, чадо мое, отбрось страх и уныние от души своей, внимай и верь Сказавшему: Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне (Мф.10:28). Таким образом, где существует страх Божий, там страх человеческий изгнан, ибо оба рядом они не могут существовать, как свет рядом с тьмой. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть (Мф.6:24).

Что же значат эти слова? То, что имеющий человеческий страх не имеет Божия, если может быть покорен врагом, как и другими страстями, и вообще бывает в таком состоянии. Но да победит Победивший мир. Поэтому следует постараться подготовить средства, которыми можно воспитать в человеке бесстрашие. Эти средства суть: вера, надежда, любовь. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор.13:4–7). В этом да будешь соблюден, равно как и я, и все братья.

Я узнал, что ты, боголюбивый, остерегаешься общения с еретиками, ревнуешь о Господе, оказываешь гостеприимство правомыслящим, мужественно пострадавшим до крови, что сторонишься неустойчивых и предателей истины. Радуюсь, смиренный, и благодарю Бога за то, что мой старый и искренний друг стремится следовать тому, что подобает и угодно Богу. Вот видишь, как все больше и больше вздымается гонение, уже давшее и мучеников. В числе их и наш Фаддей, ставший сожителем святых. Знаем, что ты любишь нас, отринутых за грехи. И мы, в свою очередь, любим тебя, ибо невозможно на любовь не отвечать тем же. Однако просим, молитесь о нас, чтобы мы по милости Божией совершили предлежащий подвиг.

Ты, чадо, принял участие в подвиге своих братьев, и это не удивительно, ибо и с нами случилось то же. Но не бойся, ибо написано: Господь мне помощник и не убоюсь, что сотворит мне человек (Пс.117:6). Поэтому нам надо быть смелыми, а никак не бояться. Подвижники остались победителями благодаря этому дерзновению. Источивший свою кровь святой Фаддей преселился ко Господу. Разве это не самый лучший из обменов: за сто или больше ударов, сколько только можно себе представить, или по собственному побуждению, или по наущению дьявола, старающегося возбудить в нас страх, — получить в замен царство небесное и веселие в бесконечные века?! И не во много ли раз тяжелее — во избежание боли от ударов предать веру и потом и здесь не иметь покоя от стыда падения и от укоров совести, и в том веке терпеть бесконечные муки? Этим, чадо мое любезное, закали свое сердце и, если ты в таком настроении, Христос да будет тебе помощником, как это и есть на самом деле.

Хотя разум и подсказывает, что и по отречении через покаяние можно снова спастись, и это правда, — но кто поручится, что мы во всяком случае получим прощение, а не будем еще ранее восхищены, или что восстание от падения не окажется непреодолимо трудным? Затем, сколько нам надо принести слез и других лекарств покаяния, чтобы умилостивить Судью, и все это, с трепетом ожидая смерти, всегда чувствуя позор и не смея поднять глаза! Спроси лиц, близких к жалкому Лукиану и к блаженному Дорофею, каково настроение у тех и у других, и ты узнаешь и услышишь от первых о скорби, тьме и позоре, желании, чтобы раскрылась земля и поглотила их; а от вторых — о радости безмерной, свете, дерзновении, о Самом Христе, о наслаждении, подобного которому они никогда не испытывали. Кто ж бессмыслен, кто так жестокосерд, кто безумен, чтобы не знать, что страдать за Христа хорошо? Бог да усовершит в этом тебя, чадо мое. Молись за меня, чтобы и я поступал о Господе так же, как говорю.

Я радуюсь и поздравляю тебя, Дорофей, истинный дар Божий. Твое имя стало предметом, название — действием. Ты претерпел, сын мой почтенный, побои за Христа. Благо тебе, подвижник, с твердым сердцем и золотой плотью, ты стал драгоценнее сапфира, прекраснее порфира! О, если бы я мог облобызать царапины на твоем теле! Ты сделал свои члены членами Христовыми; твоя кровь смешалась с кровью Христовой. Благо тебе, подражатель Христов, что не усомнился выступить на поприще и настоящую жизнь не предпочел вечной и бессмертной. Ведь расположением ты уже переселился к Господу, Которого уже достиг твой сподвижник, мученик Фаддей. Может быть, ты поэтому и исцелился плотью, чтобы еще более прославить Бога в членах своих.

О, велика радость на небе и на земле, что вы стали мучениками Христовыми! О, как хорошо, что вы явились столпами и утверждениями, очами истины. Вы воссияли ярче солнца, засверкали сильнее жемчуга. О, как велик дар! О, хвала! Восторг превышает мои силы! Мой дух в исступлении. Обнимаю тебя, священное чадо, целую, венчаю, хвалю. Спрашиваю, как ты перенес подвиг, как выдержал страдания? В каком состоянии была твоя честная душа в начале и в продолжении страданий? И мне кажется, будто ты отвечаешь таким образом: «Где Божий страх, там — презрение к смерти, пренебрежение к телу, ибо вера, любовь и надежда на Христа побеждают остроту боли».