Емельян Ярославский - Библия для верующих и неверующих

Впоследствии мы увидим, как попы стараются объяснить всякую народную революцию происками «злого духа», «дьявола», и делают они так для того, чтобы натравить на революцию темных, одураченных попами людей. Но послушаем дальше сказку про Авимелеха. Для чего это нужно было еврейскому богу на этот раз послать злого духа? Оказывается, вот для чего: «дабы таким образом совершилось мщение за семьдесят сынов Иеровааловых, и кровь их обратилась на Авимелеха, брата их, который убил их, и на жителей сихемских, которые подкрепили руку его, чтоб убить братьев своих» (IX, 24).

В те времена существовал еще обычай кровавой родовой мести. Оказывается, не только люди принимали участие в кровавой родовой мести, но и бог этим занимался. Это лишний раз подтверждает то, что мы не однажды уже доказывали: человек сам создает себе бога и наделяет его всеми человеческими чертами, свойственными времени: когда существует родовая месть, то и бог ею занимается, ибо бог-то этот — бог именно этого рода, именно этого племени — племенной, родовой бог.

Как же происходит это отмщение? Глава IX рассказывает дальше о разных хитростях, которые предпринимал один род против другого. В конце концов жители сихемские, которые посадили Авимелеха на царский престол, сами же против него восстают. Авимелех берет приступом город мятежников, уничтожает всех бывших в городе, поджигает башню, в которой скрылось около тысячи человек мужчин и женщин, и все в этой башне погибают от огня. И только когда он окружает другую башню, другую крепость, чтобы сжечь ее огнем, — «одна женщина бросила обломок жернова на голову Авимелеха и проломила ему череп». Вот как тогда сражались.

Не кажется ли вам, если вы попробуете представить себе эту картину, что просто-напросто Авимелех во главе шайки бандитов нападает на отдельные дома, поджигает их, убивает жителей, грабит их добро? Но череп Авимелеха, должно быть, тоже был слоновый? Прежде чем умереть, «Авимелех тотчас призвал отрока, оруженосца своего, и сказал ему: обнажи меч твой и умертви меня, чтобы не сказали обо мне: «женщина убила его». И пронзил его отрок его, и он умер» (IX, 54). Тут, как в маленькой капле воды отражается солнце, отразилось отношение к женщине: позор — умереть от руки женщины, ибо женщина — низшее существо.

Я спрашиваю верующих: ну, мы, безбожники, насмешники, мы смеемся над всем этим; а вы-то, верующие, не видите разве, что это до последней степени бессмысленно, смешно? Ваш всемогущий бог видит «беззаконие», видит преступление (ведь, по-вашему-то, он видит , он — « всевидящий »). Он мог бы просто-напросто не дать совершиться такому преступлению (ведь, по-вашему-то, он — «всемогущий»). Преступление, однако, совершается. Авимелех три года царствует, разбойничает, убивает, а если в конце концов погибает от обломка жернова, брошенного в него женщиной из осажденного дома, то кого же это, кроме грудных младенцев, может убедить, будто здесь восторжествовала какая-то справедливость?

Составители книги Судей израилевых хотели нам преподнести несколько рассказов, где бы мудрость и справедливость еврейского бога была показана, а по совести говоря, — разве не видит каждый верующий всю глупость, весь вздор этих сказок, разве он не видит, что и в этом рассказе все сводится к тому, у кого больше плутней: у царя Авимелеха или у еврейского бога?

Я все более и более убеждаюсь, что библия — чрезвычайно веселая книга; не потому, чтобы я был сам очень веселым человеком, а потому, что уж очень высокоторжественно библия рассказывает о таких вещах, которые в нас, «грешных» людях, вызывают только смех. Однако есть в библии такие истории, которые вызывают не только смех. Мы уж приводили не один пример, когда испытываешь величайшее отвращение к тому, что библия возводит в добродетель. Такой является история Иеффая Галаадитянина. Библия рассказывает про него, что «он был человек храбрый», и тут же сообщает подробности. Он был сын блудницы. Братья этого Иеффая изгнали его, пользуясь тем, что он незаконнорожденный. Этот Иеффай, по-видимому, занялся разбоями, набравши себе шайку таких же бездомных, как и он, головорезов. Библия об этом очень коротко рассказывает: «И убежал Иеффай от братьев своих и жил в земле Тов; и собрались к Иеффаю праздные люди и выходили с ним» (XI, 3).

Не надо быть особенным прозорливцем, чтобы понять, что праздные люди , которые выходили с ним , выходили на разбой, потому что иначе — чем бы жили эти праздные, бездомные люди. Должно быть, он, как атаман разбойничьей шайки, прославился, потому что, когда через некоторое время вспыхнула война между аммонитянами и жителями Галаада, тогда старейшины галаадские пришли к нему с приглашением быть у них вождем. Атаман разбойничьей шайки кочевряжился сначала. «Не вы ли, — спрашивает он старейшин галаадских, — возненавидели меня и выгнали из дома отца моего? Зачем же пришли ко мне ныне, когда вы в беде?» (XI, 7). Он выговаривает себе право остаться у них начальником и после того, как война кончится. Суть спора между аммонитянами и жителями Галаада была, конечно, из-за земли, из-за пастбищ, источников воды. Все время одни племена захватывали земли у других и оспаривали их.

Библия рассказывает, что когда Иеффай стал одерживать первые победы, «и был на Иеффае дух господень… И дал Иеффай обет господу и сказал: если ты предашь аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет господу, и вознесу сие на всесожжение» (XI, 29–31). Должно быть, еврейскому богу понравилось такое обещание, потому что библия дальше рассказывает о том, как все исполнилось, Иеффай победил в этой войне.

«И пришел Иеффай в Массифу, в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами; она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери. Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня: и ты в числе нарушителей покоя моего! Я отверз (о тебе) уста мои пред господом и не могу отречься. Она сказала ему: Отец мой! ты отверз уста твои перед господом — и делай со мною то, что произнесли уста твои, когда господь совершил через тебя отмщение врагам твоим — аммонитянам. И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и оплачу девство мое с подругами моими. Он сказал: пойди. И отпустил ее на два месяца. Она пошла с подругами своими и оплакала девство свое в горах. По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над ней обет свой, который дал, и она не познала мужа. И вошло в обычай у Израиля, что ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина четыре дня в году» (XI, 34–40).