Андрей Куликов - Научный атеизм. Введение

Вот с клерикалами придется общаться более чем жестко. Надо быть готовым поставить их на место в любом столкновении. Надо сразу же прерывать их ядовитый елей увещеваний и разъяснять окружающим, в чем клерикал пытается обмануть людей и почему такие экземпляры живности опасны для человеческого общества. В общении с клерикалами политкорректность и уважение к оппоненту необходимо забыть навсегда, ибо они представляют собой брешь, через которую дистрибьюторы наркоты наносят свои удары. К сожалению, сейчас слишком много ученых-атеистов страдают неспособностью различить, когда политкорректность нужна, а когда ее следует убрать куда подальше. Поэтому и сюсюкаются с представителями наркопула, демонстрируя свое безволие и готовность закрыть глаза на клерикализацию общества. При этом, нужный принцип очень простой: когда Вы разговариваете с простым верующим — политкорректность допустима, когда с клерикалом — выбросите ее из головы.

Вообще, разумно применять следующее правило: каждый оппонент имеет право на отношения честной игры (fair play), пока он не совершил поступок, выходящий за ее рамки.

Как только со стороны некоего гражданина последовало заявление о том, что надо дать преференции одной или нескольким религиями по отношению к другим, т. е. клерикальное заявление, то такой гражданин автоматически теряет право на добродушное к нему отношение, вследствие чего к нему нужно (именно «нужно», а не «можно») применять жесткие формы борьбы.

Кроме того, в общении с верующими не надо бояться оскорбить чувства верующих, особенно, если они повсюду разбросаны и шага нельзя сделать, чтоб на них не наступить. В самом деле, что же теперь, отказывать себе полакомиться свининой в ресторане, если там могут быть мусульмане? Или отказываться от карикатур на церковь? Тогда как насчет соблюдения чувств верующих других религий? Ведь у нас в стране гораздо больше религий, чем четыре наркопуловские, а уж религиозных организаций со своей трактовкой догм и чувств и подавно. Вообще, надо исходить из того, что любая гражданская позиция, включающая скептические размышления на тему религиозных догм, автоматически является «оскорблением чувств». Тогда, например, мусульмане, скептически относящиеся к догмам православия, оскорбляют чувства православных, и наоборот. Православные, критикуя догмы иудеев, оскорбляют чувства иудеев, и наоборот. Получается, что все оскорбляют чувства всех верующих, что является нонсенсом.

Единственно разумным представляется ситуация, когда верующие освобождены от критики своих догм внутри своих культовых сооружений, что, согласитесь, логично. Как только вышел за пределы церковной ограды, — имей совесть, товарищ верующий, руководствоваться не мифами древних евреев, а конституционными и гражданскими нормами светского государства.

Рис. 10.1. Примерная текущая ситуация на антиклерикальном фронте

Сейчас диспозиция на антиклериальном фронте примерно следующая (рис. 10.1). Наркопул через своих агентов влияния на ключевых постах полностью подчинил себе исполнительную власть и почти полностью судебную и законодательную. В судебной есть светлые пятна антиклериального сопротивления (партизанской борьбы) — например, решение судьи Чуфистова. В законодательной (относя сюда же деятельность политических партий) партизанить уже почти некому. В парламенте: медведи и мировновцы — движущая сила наркопула; КПРФ с оправославленным Зюгановым — уже давно придаток РПЦ; ЛДПР будет делать то, что скажет гражданин начальник, а он скажет то, что ему «посоветуют» в наркопуле. Из тех, кто не прошел в парламент, но имеет хоть какой-то политический вес: Явлинский всем признался, что он любит православие; и только СПС пока пытается вести партизанскую деятельность в тылу врага. Но, с большой долей вероятности, они в ближайшем будущем будут полностью раздавлены силовыми структурами, которые уже сейчас проводят незаконные операции по устранению свободомыслия. Кроме того, силовики, ведомые адептами наркопула в их рядах, медленно, но верно продвигаются вглубь общества, бизнес уже почти оккупирован ими. В этих условиях идет широкомасштабное и интенсивное наступление на образование — ускорение деградации вузовского образования (например, один православный дегенерат, посаженный понятно кем в кресло декана социологического факультета МГУ, желать создать кадавра под названием «православная социология») и введение в школах ОПК или их аналога.

Важный момент: наука принципиально не может быть заражена православием, т. к. нет российской науки или науки, например, европейской. Есть одна единая мировая наука, которая должна быть объективна, т. е. независима от вероисповедания. Поэтому статьи людей, страдающих ПГМ, все равно не возможно будет опубликовать в научных журналах. А, следовательно, возможно только 2 варианта: либо в России есть наука, либо ее нет. Следовательно, если клерикалы возьмут верх, то наука в нашей стране скорее всего будет уничтожена.

Таким образом, последний оплот научного атеизма сейчас — это образование, советские обломки которого еще способны иногда формировать разумно мыслящих людей. Именно они пытаются поддерживать науку и именно они подпитывают общество своим здравым смыслом. Вполне логично, что именно сюда наносится главный удар и что именно битва за светкость образования будет решающей для нашего выживания.

Если образование падет, то в следующем поколении мы получим людей, лишенных критического мышления, а еще через поколение — работников «науки» и «учителей» с ПГМ. После этого наука в России исчезнет окончательно. Общество будет поделено между членами наркопула, несдерживаемые никем их адепты в силовых структурах окончательно установят контроль на судами и политическими организациями, бизнес сдастся на милость победителей (десятина, разрешение церкви на ведение деятельности, штатные единицы для священников).

Вообще, бизнес сейчас — что-то вроде Франции времен правительства Виши. Вроде бы формально свободны, но если не пожертвуешь на церковные нужды по указке чиновников из муниципалитета, то получишь большой риск быть закрытым после внезапной проверки. При этом вряд ли у кого-то из деловых людей возникают сомнения в том, что под церковными нуждами подразумевается направление средств на жалование попам и постройку их очередных хором. Вот так и приходится жить: и откупаешься, и фигу в кармане держишь.

Таким образом, данное направление вторично, оно зависит от того, сможем ли мы отстоять светкость в образовании. Это — наш Сталинград. Если мы сможем полностью изгнать клерикалов из школ и вузов (а, может, даже и сузов), то у нас появляется отличная возможность в дальнейшем рассечь единый фронт исполнительной власти и силовиков, сократив поголовье наркопуловских агентов в первой и лишив ударной силы вторых. Если же партизаны в тылу врага сделают сопротивление более эффективным (например, если КПРФ наконец выкинет оправославленного Зюганова на свалку истории, а взамен придет молодой и энергичный лидер, который вспомнит, что коммунисты должны вести борьбу не за, а против религии), то клерикалы в составе силовиков вообще рискуют быть окружены и ликвидированы. После этого практически ничто не помешает уничтожить наркопул, сделав сегодняшних союзников конкурентами и заставив вести честную конкурентную борьбу между собой и другими религиями в равных условиях.