Р. Браун - Послание к Евреям

Люди, которые страдали от власти греха и находились под осуждением закона, могли с помощью старозаветных обрядов получить внешнее очищение и примириться на этом основании с Богом. Разумеется, посредством этих жертв совершалось очищение плоти, но тогда насколько больше могла удовлетворить эту человеческую потребность кровь Христа! (рассуждения автора основаны на английском переводе Библии. — Примеч. пер. ). Человек нуждается не в обрядовом очищении, а в глубоко исцеляющем действии, полностью очищающем его совесть. Человек ищет мира с Богом и мира от Бога (Рим. 5:1; Кол. 1:20). Любой человек с виновной совестью, до своего обращения находившийся под строгой властью закона, не может не испытывать острой душевной боли. Он взывает к Богу о помощи. Можно сказать, что Послание к Евреям лучше, чем любое другое место Нового Завета, отвечает на эту просьбу человеческой души. И этот ответ — в крови Христа, потому что только она способна очистить и исцелить больную совесть. Человек может быть очищен от грязи греха и знать, что он прощен. Несмотря на все свои замысловатые обряды и ритуалы, иудаизм I в. не мог освободить человеческую душу от греха. Христиане из иудеев могли радоваться, потому что их совесть была очищена силой жертвы, принесенной Христом.

Человек, не знающий воли Бога и Его целей, не умеющий обрести мир для своей души, направляет всю свою энергию на мертвые дела. Возможно, под этими словами подразумевается обрядовая храмовая деятельность, которая не способна оживить дух человека; возможно, но более вероятно, что имеются в виду любые неблаговидные дела и поступки, далекие от истинной жизни в Боге; возможно, речь здесь идет о бесплодных усилиях человека достичь удовлетворенности собой и, в итоге, — спасения. Но каким бы значительным ни казалось все это, оно является лишь негативной стороной великого достижения Христа. В этой связи одинаково важны оба аспекта великого дела искупления: негативный и позитивный, ибо здесь говорится об очищении совести «от мертвых дел для служения Богу живому и истинному». Прав Уэсткотт в своем комментарии к этому стиху:

«Очищение — это не цель, а средство новой жизни. Целью восстановления мира с Богом является активное служение Тому, Кто один дает всему жизнь. Стремление исполнять предписанные требования уступает место желанию исполнять свою личную миссию по воле Бога».

Рассмотренный отрывок послания знакомит читателя с важнейшим христианским учением о новом завете. Помимо этой доминирующей темы, он также рассматривает важную сторону учения о христианской жизни, напоминая нам о многочисленных привилегиях, воздействуя на нашу духовную пассивность и призывая нас к обновлению нашего посвящения.

Новый завет написан в христианских сердцах и душах. Его обновляющее действие доступно каждому (8:10,11). Автор сам многое узнал, изучая Священное Писание: и слово пророков (8:8–12; ср.: Иер. 31:31–34), и устройство святилища с его обрядовыми правилами, касающимися Дня искупления, приемов пищи и питья, а также ритуального очищения от грехов (9:1–10,13). Все это постоянно напоминает нам о необходимости внимательного изучения Священного Писания. Изучение Библии важно не только для нашего духовного совершенствования, но и для духовного роста других людей.

У Бога нет «любимчиков». Социальные отношения никак не влияют на Божью благодать, которая дарована всем «от малого до большого» (8:11). Когда мы исповедуем собственные грехи и беззакония, Бог обязуется услышать нас и простить, и забыть их. Когда мы решаемся забыть что–то, мы только сильнее сосредоточиваемся на своих стараниях, не в силах избавиться от воспоминания. Но Бог говорит: «Я буду милостив к неправдам их и грехов их и беззаконий их не воспомяну более» (8:12). Бог помнит о Своем милосердии и забывает наши грехи. Только дьявол постоянно напоминает нам о наших прежних грехах и наших нынешних слабостях.

Служение живому Богу нельзя рассматривать как периодическое исполнение церковных обязанностей или даже как ответственное христианское задание. Здесь использовано слово latreuein , означающее «исполнение священного служения при полном послушании» (Уэсткотт). Такое служение неизменно подразумевает благоговейное и трепетное отношение к Богу. Описывая вечный город Бога, апостол Иоанн говорит, что там «рабы Его будут служить Ему» (Отк. 22:3). Такое служение исполнено благодарением Богу за то, что мы больше не слуги греха, а Его слуги. Искупленные Господом не только «так… скажут» (Пс. 106:2), но и принесут Богу нечто более важное, чем слова, а именно: свое свидетельство верности и поклонение. Благодарность верующих за искупление выражается также в абсолютном подчинении воле Бога и абсолютном одобрении всех Его дел.

Мы уже знаем, как прекрасно и убедительно автор послания повествует о вечном и неповторимом деянии, совершенном Христом, и удивляемся красочности словесных средств, с помощью которых он рисует то «лучшее», что несет Благая весть. Чтобы лучше донести до читателя мысль о превосходстве Христа и о преимуществах нового завета, автор дает несколько впечатляющих иллюстраций: одну, касающуюся правового аспекта, а остальные — библейского. Первая соприкасается с реалиями обыденной жизни, а остальные — с тематикой Священного Писания.

И потому Он есть Ходатай нового завета, дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное. 16 Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, 17 Потому что завещание действительно после умерших; оно не имеет силы, когда завещатель жив.

Автор использует здесь двойное значение одного очень важного слова: diatheke (что значит «завет»), которое уже встречалось на страницах послания. Однако это слово можно перевести как «завещание». Кстати, в светской греческой литературе оно употребляется именно в этом значении («завещание, наследство»). Некоторые комментаторы настаивают на варианте перевода «завет» даже в анализируемом нами отрывке. Но дело в том, что здесь речь идет об обязательной смерти того, кто оставляет diatheke , и об обещанном вечном наследии, что недвусмысленно свидетельствует в пользу правового осмысления таких понятий, как «последняя воля и наследство». Более того, вариант перевода «волеизъявление» или «завещание» в настоящем контексте более приемлем и оправдан, чем вариант «завет», так как упоминание «наследства» неизбежно приводит нас к мысли о последней воле и завещании Христа и о том наследстве, которое Он завещал нам через Свою смерть и пролитую кровь. Перед нами разворачиваются три аспекта правового акта наследования: завещатель, наследник и наследство, получаемое наследником после смерти завещателя.