Дж. Мотиер - Послание Иакова

Мы уже встречали слово члены (см.: 3:6) и говорили о нем. Основное, физическое значение этого слова — «органы». Оно приводит нас к расширенному пониманию значения тех функций и возможностей, что заложены в нашей природе и выражаются действием этого органа, или члена. Рассказывая о членах наших, Иаков рассказывает о нашей человеческой природе, отзываясь о ней очень нелестно. Он сравнивает нашу внутреннюю природу с вооруженным лагерем, солдаты которого готовы по первому же сигналу немедленно вступить в бой. Выражение вожделения, воюющие в членах ваших предполагает состояние постоянных внутренних противоречий. Например, когда мы делаем правильный выбор, внутри нас все равно бунтуют силы зла и мешают претворению в жизнь нашего решения делать добро (ср.: Рим. 7:15–20). Иаков не дает полного анализа нашего внутреннего состояния, всех наших внутренних конфликтов, он касается лишь вражды и распрей, которые характеризуют наше отношение к другим людям. Все наши вожделения сродни тому непримиримому духу в вооруженном лагере внутри нас, когда мы готовы в любой момент объявить войну тому, кто встанет на пути получения наших личных удовольствий.

Наше состояние (1б) характеризуется устремленностью наших желаний, что выражено одним словом вожделения. Это слово, как и слова желаете и завидуете из стиха 2а [108], означают устремленность к «удовольствиям», «наслаждениям». Подобная устремленность состоит на службе у нашей греховной природы. Соответственно, греховная наша сущность, настроив наше сердце на достижение того или иного удовольствия, не позволяет никому и ничему встать на своем пути: убиваете [109] , препираетесь и враждуете (2). Такое состояние постепенно превращается в привычку [110].

Слова Иакова звучат так откровенно, так резко, что мы начинаем ощущать, как нам не хочется считать наши кратковременные разногласия и случайные перебранки серьезными грехами из разряда тех, о которых говорит Иаков. Но если мы станем на этот путь, мы только лишний раз докажем, что наши помыслы далеко не полностью отданы Христу. Когда Господь Иисус взялся донести до нас глубину и смысл шестой заповеди, Он напомнил о гневе, о замечаниях, которые унижают и оскорбляют другого человека, о ругательствах. Серьезность Своих намерений Он подтвердил примером: человек, собравшийся поклониться Богу, вдруг осознает, что у его брата есть что–то против него (Мф. 5:21 и дал.) [111]. Конечно, Он не имел в виду проявление яростного и неправедного гнева или чего–то подобного. Он вовсе не подчеркивал, что эти эмоции относились к какому–то очень серьезному проступку, против которого мог бы возражать наш брат, Он не говорил об обвинении, с которым мы могли бы согласиться, — нет, это был простой пустяк, «что–нибудь». Разве Господь был не прав, преувеличивал, когда вынес все эти вопросы на рассмотрение под пунктом «не убивай»? Разве не прав был Иоанн, когда сказал, что всякий, кто не любит брата своего, подобен Каину (1 Ин. 3:11,12)? Не Писания преувеличивают отрицательное значение ссор и разногласий, а мы преуменьшаем важность правильных взаимоотношений. Мы улыбаемся, проявляя терпимость вовсе не там, где требуется, когда видим раздражительных или трудных в общении братьев и сестер; мы пожимаем плечами, если кто–то из наших братьев или сестер оступается. Но мы не должны пожимать плечами, не должны терпимо относиться к распрям.

Рассмотрев область взаимоотношений верующих, Иаков переходит к анализу наших взаимоотношений с Богом. И здесь все обстоит далеко не благополучно. Во–первых, молитва могла бы стать разрешением наших проблем (2б). Но мы (За) не получаем ответов на наши молитвы, и препятствия этому — наши же собственные вожделения (3б). Симптомы различны, но диагноз тот же. Мы видим, что наши слова не могут беспрепятственно устремляться вверх и что ответная линия тоже не работает. Общение с Богом нарушено. Снова разгорелись наши вожделения. Все, что мы просим, мы просим для себя.

О чем же думает Иаков: о конкретной молитве или о молитвах вообще? Если он имеет в виду конкретную молитву, то речь идет о том, чтобы просить мудрости (ср.: 1:5). Христианин, столкнувшийся с фактом нарушения общения с Богом или угрозы такового, вспоминает, что любой, кому недостает мудрости, может просить о ней. Но и в том и в другом случае Бог (как замечает Кальвин в толковании Ин. 15:7) не отвечает на просьбы, если не соблюдаются определенные условия. Иаков желает знать, как показано в 1:5–8, действительно ли наши сердца принадлежат Господу, у Которого мы просим мудрости. Здесь же он обвиняет нас в одном: мы всегда стремимся удовлетворить прежде всего собственные желания. А потому молитва о мудрости, которая дает мир, остается без ответа. Иаков вовсе не отрицает, что Бог слышит нас, но утверждает: не получаете (3). Бог всегда слышит молитвы, а потому и нет молитв, на которые бы Он не ответил. Но нам в ответ может прозвучать «нет» или «пока нет», потому что мы пока не достойны небесного дара. Однако многие комментаторы говорят больше о молитве вообще, чем о конкретной молитве. Молитва вообще, а не молитва о мудрости осквернена упорством эгоистичного сердца, и поэтому «мы должны или очистить наши сердца, или прекратить молиться» [112].

Именно о необходимости очистить наши сердца заставляет нас думать Иаков (6–10). Это и есть основополагающее начало мудрости, которой он хочет поделиться с нами. Но прежде он должен объяснить нам (и напугать этим), какое влияние оказывают вожделения (чувства, направленные на удовлетворение собственных интересов) на наши взаимоотношения с Богом (4) и что об этом говорит Писание (5).

Обратите внимание, Иаков здесь ничего не запрещает и не ведет обсуждения дозволенных и недозволенных желаний. Быть может, мы почувствовали бы себя в большей безопасности, если бы в этот список не вошли наши милые и невинные грешки, которые мы иногда себе позволяем! Но никто из нас не может избежать обвинения в старании угодить себе в первую очередь. А ведь самые высокие устремления человека при этом превращаются в грех, и низменные страсти становятся еще более омерзительными. Христианский служитель может посвятить себя бесконечной заботе о больных и благовестию неспасенным душам, отложив в сторону подготовку к проповеди. Можно назвать подобную ситуацию ошибочной «расстановкой приоритетов», но вполне возможно, что для него это лишь удовлетворение собственных желаний. Другие служители, наоборот, слышат только собственные проповеди. Спускаясь в воскресенье с кафедры, они уже представляют, как в следующее воскресенье будут подниматься на нее. Они могут говорить, что кафедра проповедника — прекраснейшее место для демонстрации пастырской любви к своему стаду и что они выполняют свою первоочередную задачу, но на самом деле они просто удовлетворяют собственную страсть. Очень полезно посмотреть в лицо фактам и признать, что это достаточно «мягкие» примеры; но чем грубее и откровеннее наши вожделения, тем печальнее результаты. Джон Бланчард правильно замечает: «…одно из наиболее удивительных свидетельств всемогущества Божьего — то, что даже отвергая своего Создателя, мы не можем полностью снимать напряжение, нарушать порядок, угождать себе и тешить себя, не заплатив при этом соответствующую цену» [113]. С одной стороны, этой ценой становится разрушение взаимоотношений с окружающими людьми, с другой же стороны — это разрыв отношений с Богом.