Вальтер Тробиш - Я любил девушку

Тот, кто сталкивается с другой личностью, учится познавать и самого себя. Точно так же дело обстоит и с частями света. Когда мы встречаем африканку, мы вдруг по-новому видим Европу, во всяком случае, в другом свете. Мы уже более не являемся снисходительными благодетелями, передовыми, зрелыми, у которых всегда имеются ответы на все вопросы, но сами начинаем сознавать, что находимся в великой нужде и что нам так необходима помощь.

Когда я пришел к такому выводу, я вдруг совершенно неожиданно получил письмо от Сесиль, которое вновь ободрило меня, опять побудив бороться за брак Франсуа.

… Я пишу Вам в великой тревоге: около четырех недель я ничего не слышала о Франсуа…

Он много рассказывал мне о Вас и даже писал. Поэтому я и обращаюсь к Вам.

Вначале мы писали друг другу почти что ежедневно, особенно с тех пор, как я нахожусь здесь в И…, в школе. Но вот с начала июня мои письма остаются без ответа.

Я в великой тревоге. Что мне делать? Не могли бы Вы помочь мне?

Как хорошо, что Вы написали мне письмо! На основании того немногого, что сообщил мне Франсуа, я полагаю, что уже немножко знаю Вас, хотя мы никогда не виделись.

Франсуа и мне очень дорог, уже со школьных лет. Я предлагаю Вам теперь объединиться со мной, чтобы помочь ему.

Может быть, Вы и не совсем понимаете, что означает для него встреча с Вами.

Вы знаете, что в начале этого года он потерял место учителя в школе. Тогда он находился в полнейшем отчаянии, и мы вели с ним продолжительную переписку. Ему казалось, что все оставили его и что все настроены против него, даже церковь; поэтому я опасался, как бы не поколебалась его вера в Бога.

Просто чудо, что случилось как раз обратное: вера его только окрепла! Он покаялся! Все то, что совершал Бог, оказалось для него величественнее и значительнее, нежели то, что делали люди. У него хватило мужества смириться и умалиться пред Богом.

Это было великое мгновение. Вы должны быть очень благодарны за то, что встретились с таким человеком, который способен на такие решения.

Возвращаясь, он встретился с Вами. Случайность? Во всяком случае не для Франсуа. Для него это было только знамением того, что Бог не оставил его, что, несмотря ни на что, Он продолжает любить его. Вы послужили для него средством укрепления веры. Ему стало легче уповать на Бога, потому что Вы были рядом.

Но тем обиднее и больнее оказалось для него требование Вашего отца, который потребовал у него тысячу шестьсот французских франков. Известно ли вообще Вам об этом?

Вся его вера снова поколебалась. Он написал мне достаточно злобное письмо, вторую часть которого я переписал для Вас. Это типичное письмо Франсуа. Вы уже, наверное, знаете его немного. Как только появляются препятствия, он способен обвинить всех: веру, любовь, Бога, государство, церковь, меня и Вас.

Письмо написано было третьего июня. С тех пор я уже больше ничего не слышал о Франсуа.

Сесиль, я уже много раз перечитывал его письмо и всякий раз восхищаюсь, как здорово оно написано! Честный в своем негодовании, Франсуа обвиняет всех, только не себя. Словно он первый и единственный, которому приходится платить вено. Но именно таков Франсуа: происходящее с другими его не касается и не волнует, но, как только что-то случится с ним, он огорошен и горько разочарован.

Ни в коем случае нельзя оставить письмо без ответа. Оно, собственно, выражает все то, что угнетает и других, что испытывают и чувствуют многие. Честно признаюсь Вам, что письмо это вначале ошеломило меня. К сожалению, я слишком хорошо знаю, что мы, европейцы, не совсем безвинны в том, что обычай превратился в зло

Я размышляю сейчас над тем, как ответить ему лучшим образом, и вот получаю Ваше письмо.

Оно навело меня на следующие размышления: в данный момент Вы можете помочь Франсуа гораздо больше, чем я. Поэтому я прошу Вас ответить ему вместо меня.

Я считаю, что нам следует совместно бороться за ваш брак. Покажите Франсуа, что любовь для африканца не является неизведанной и запретной областью, как многие полагают. Покажите ему, что и африканцы могут и имеют право любить!

Все это не вопрос денег, а вопрос веры. Покажите ему, что вера не обвиняет, а борется!

Я обращаю Ваше внимание особенно на ту часть письма, в котором он обвиняет девушек в пассивности.

На такое обвинение способны ответить только Вы. Докажите же Франсуа, что в Африке существуют и совершенно иные девушки!

Я вполне доверяю Вам и рассчитываю на Вас.

Вчера я выполнила Вашу просьбу и ответила на письмо Франсуа. Я долго боролась с собою и наконец все же решилась. В прилагаемом письме Вы найдете результат моих усилий.

Это тяжелое письмо. Я даже не решаюсь отправить его.

Всю ночь я размышляла о том, что же мне делать. Затем мне пришла мысль отправить его сначала Вам, чтобы Вы ознакомились с ним. Пожалуйста, прочтите его также и Вашей жене! Если и жена Ваша решит, что можно отправить такое письмо, тогда я сделаю это.

Как же трудно быть вполне искренней и все же не ранить человека. Я просто боюсь ответа. Последние четыре слова я все-таки выброшу. Это уже слишком.

Я люблю молодого человека. Его зовут Франсуа. Что бы ты ни прочел ниже, ты не должен сомневаться в том, что я его люблю.

Ты приглянулся мне с первого же взгляда, когда мы встретились в автобусе и ты помог мне нести мой багаж. Но я почувствовала к тебе еще большее уважение, когда ты в ту ночь не попытался войти ко мне. Я поняла тогда, что для тебя важно не мое тело, а я, что ты видишь и ценишь меня как человека, что для тебя главное не час наслаждения, а жизнь друг с другом.

Именно потому, что я люблю тебя, я решаюсь написать тебе столь откровенное письмо.

Пастор Вальтер переписал для меня часть твоего письма к нему от третьего июня и просил меня ответить на него.

Когда я прочла письмо, я несколько смутилась – мне стало стыдно за тебя. Теперь я по крайней мере могу понять, почему у меня так давно нет вестей от тебя.

Франсуа, я понимаю тебя очень хорошо. Я вновь перечла все твои письма. Перечитывая их, я почувствовала, как требование моего отца повергло тебя в уныние. Я знаю, что ты беден. Я знаю, что ты потерял работу. Я чувствую, как сильно ты любишь меня…

Может быть, ты прав, что церковь поступила с тобою сурово, что еще так много несправедливости в нашем молодом государстве. Однако, когда старое и новое сталкиваются друг с другом, иначе и быть не может. Ты никогда не должен забывать о том, что у нас в течение одного поколения должны произойти такие изменения, для которых Европе потребовались столетия. Вот поэтому обычай превратился в зло, как выражается пастор Вальтер. Но в этом повинны не только европейцы, но и мы сами.