Александр Хакимов - Последний экзамен

Летом 2005 года у нее обнаружили запущенный рак. Я приехала к Вале примерно за 2 недели до ее смерти. Меня поразила перемена, произошедшая в ней. Раньше она часто пребывала в депрессии, могла быть не довольна преданными, жаловалась на нездоровье. Когда я к ней пришла, Валентина была в очень радостном состоянии и рассказала, что читает «Трансцендентный дневник», радостно показывала мне, какие изображения лил Кришны есть в их доме. Мы вместе почитали джапу. Она ни на что не жаловалась, была как невинный ребенок, хотя состояние ее уже было угрожающим: она задыхалась, почти не ела, у нее скапливалась жидкость в животе, которую время от времени откачивали.

Через несколько дней ко мне пришла Гаура Бхакти деви даси и рассказала, что она была у Валентины и видела, что ей не очень комфортно жить с сыном. И Гаура Бхакти, будучи сама больным человеком, не помня прежних обид, почувствовала сильное сострадание к этой преданной и сказала, что заберет ее к себе. Мы в ятре опасались, что у самой Гауры Бхакти мало сил, но она настаивала, даже плакала, и мы решили, что все преданные будут ей помогать. Валентина прожила у нее всего неделю с небольшим и часто говорила ей: «За что ты меня так любишь? Ведь я причинила тебе столько боли». Гаура Бхакти деви даси рассказывала, что ее чувства к Валентине были очень теплыми и любовными. О прежних размолвках никто не вспоминал... Валентина стала часто терять сознание. И все преданные этой маленькой ятры пришли в дом к Гауре Бхакти и все время до момента ухода Вали повторяли Святые Имена, пели бхаджаны. Они от души молились за ее благоприятный уход. Она все время была спокойной, боли ее не мучили, но часа в три дня начала беспокоиться и сильно стонать, потемнела. Но через какое-то время она успокоилась и в таком состоянии в 18.00 оставила тело под звуки маха-мантры.

Когда преданные омывали ее и одевали, все удивлялись, что было ощущение легкости и даже радости. Не было страха или брезгливости. После этого преданные организовали похороны и приготовили много прасада, чтобы накормить односельчан. Жители этого села были поражены тем, как преданные помогали ей последние дни и заменили ей самых близких людей. Они обсуждали это событие между собой. В этом был сильный проповеднический момент. А преданные говорили, что Валентина не ошиблась, сказав когда-то: «Поеду к преданным, среди них не пропаду».

Так мы еще раз убедились, как важно создавать настоящие вайшнавские общинные отношения. Можно даже сказать, что это самое важное условие для достижения нашей главной цели — проповедовать людям и помогать им возвращаться в духовный мир.

Шьямала деви даси (Барнаул)

Когда 5 января я приехала в Москву, Вайшнава-прана прабху попросил меня написать что-нибудь, чтобы развеять сомнения преданных: та ли это Химавати. И в который раз сжалось сердце и мучительно захотелось, чтобы это была не та Химавати, не ученица Сатсварупы Махараджа, не мой дорогой друг.

Затем были два дня бесконечных поездок по Москве, разговоров с родственниками, очевидцами, преданными. И чем дальше, тем больше я убеждалась, что смерть ее была не трагической, а счастливой.

Почему она ушла? Все мы — ее друзья и хорошие знакомые — сошлись в одном: у Химавати были очень сильные духовные желания, не совместимые с ее телом. И Кришна не замедлил вмешаться, чтобы привести в соответствие желания с возможностями.

Теперь, задним числом, вспоминаются десятки случайно оброненных фраз, «шуток», маленьких странностей, которые показывали, что все к этому шло. Химавати часто говорила, что не будет жить долго, и после ее смерти мне придется разбирать ее бумаги.

29 декабря она позвонила мне и стала взволнованно рассказывать, что видела, как машина сбила человека. Мы еще поговорили с ней, что вот так идешь себе и вдруг — раз...

Собираясь в Волгоград на семинар для наставников, она сказала, что берет билеты в один конец и, может быть, не вернется. Она несколько раз говорила друзьям, что скоро уйдет. Она безо всякой видимой причины очень торопилась закончить работу над двумя книгами.

1 января мы были в гостях, и Химавати неожиданно засобиралась домой, а я сказала преданным: «Я тоже пойду. А то Химавати собьет машина, потом с ней не поговоришь». Сказала и сама удивилась, и подумала: что за бред. Мы пошли вместе. Потом попрощались. Было как-то неуютно. Я смотрела ей вслед. Дождалась, пока она благополучно перейдет дорогу...

Она до самого последнего момента не могла решить и у всех спрашивала, ехать ли ей на семинар. За несколько часов до смерти, 3 января, она сказала мне: «Что-то я разъездилась... Недавно дважды была в Москве, теперь, непонятно зачем, собралась посреди зимы в Волгоград. Мне кажется, я «разгоняюсь» перед дальней дорогой». И добавила: «Я скоро поеду во Вриндаван. Раньше я сомневалась, нужно ли, а теперь точно знаю, что поеду». В последние дни она подарила преданным много книг. Дарила чуть ли не насильно и говорила, что потом не будет возможности.

Такие примеры можно приводить долго. Но мне хотелось бы вернуться к обстоятельствам ее смерти.

Пятого и шестого января я снова и снова переходила Ленинградский и задавалась вопросом: как можно было не увидеть эту машину? Химавати и матаджи Лила Пурушоттама долго стояли и ждали, пока иссякнет поток автомобилей, они обе смотрели — и обе не увидели. И как их не заметил водитель? Проспект прекрасно освещен, на Химавати яркая белая куртка. Более того, они уже почти перешли дорогу и были у противоположного бордюра. Ситуация в корне отличается от той, когда человек неожиданно «прыгает» под машину с тротуара. Водитель должен был за сотни метров увидеть, как они переходят дорогу. Была возможность и затормозить, и объехать, ведь дорога была пуста, его машина была единственной... Матаджи Лила Пурушоттама рассказывала, что за мгновение до рокового удара ее охватило ощущение безнадежности и непоправимости, а тело и чувства оцепенели, так что она не могла бы ни крикнуть, ни предпринять что-то еще, даже если бы видела автомобиль. Химавати же и вовсе не могла его видеть, поскольку повернулась в противоположную сторону и была к машине почти спиной.

О чем она думала? Даже если она не повторяла мысленно Святое Имя, с уверенностью можно сказать, что она думала о преданном служении, поскольку она вообще никогда ни о чем другом не думала, и в ее жизни не было ничего, кроме преданного служения. Более того, она переживала период творческого взлета, беспокойства ушли, было много планов. А в тот момент она еще и спешила в храм, к Господу Чайтанье, а дальше в Волгоград — на семинар и к Госвами Махараджу, которого приняла своим шикша-гуру. Она не видела машины, не успела ни испугаться, ни удивиться, ни просто отвлечься от своих мыслей. Машина мчалась на очень высокой скорости (водитель, вероятно, прибавил газу, чтобы «проскочить» перекресток на зеленый). Страшный по силе удар должен был мгновенно выбить душу из тела, она не успела ничего почувствовать. Лила Пурушоттама повторяла над телом Святые Имена и мантры из «Шри Ишопанишад»...