Павел Бегичев - Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов

Сдаётся мне, что есть нечто мифическое в таком толковании…

Ведь, если быть честным, то почти все грехи, совершаемые нами произвольны, то есть добровольны и осознанны. Все мы прекрасно всё понимаем, когда лицемерим, не почитаем Бога, воруем, сплетничаем или раздражаемся. Причём понимаем прямо в момент совершения греха. Так что нечего тут праведную мину корчить при грешной игре. Не обмануть нам Того, Кто видит сердце наше.

Представляется мне, что разделение грехов на умышленные и неумышленные происходит от неверного понимания стиха 13 псалма 18.

Кто усмотрит погрешности свои? От тайных [моих] очисти меня и от умышленных удержи раба Твоего, чтобы не возобладали мною. Тогда я буду непорочен и чист от великого развращения (Пс. 18:13,14) .

Ну тут как раз всё просто. Слово, которое в Синодальном тексте переведено, как «умышленные», на самом деле переводится, как «надменные, дерзкие». Давид не делит грехи на осознанные и сделанные в бессознательном состоянии. Он делит грехи на те, что были совершены втайне от чужих глаз, в потайных комнатах, и те, что были совершены дерзко, открыто, напоказ. Причём за потайные грехи Давид просит прощения, но молит, чтобы они не превратились в дерзкие и открытые… Так что и этот стих не поддерживает разделения грехов на непроизвольные и произвольные…

Так о каком же грехе на самом деле идёт речь в Послании к Евреям? Что же это за произвольный грех, который даже жертву Христа делает бесполезной для согрешившего?

На этот вопрос нам ответит ближайший контекст. Взгляните в предыдущий, 25-й стих и в последующие (особенно стих 29).

Речь идёт о грехе оставлении собрания и отречении от Христа! Ведь собрание, это не просто поместная община. Это то же слово, что и во 2 Фес. 2:1 «Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собраниик Нему». В этом предложении идёт речь о собрании, как об общности верующих, которых Христос соберёт к Себе в пришествие Его.

Грех, который лишает человека надежды на спасение жертвой Христа — это отречение от Христа и уход из Его Церкви! Об этом мы уже подробно писали. Но не грех и повторить такую важную истину.

Мы не приобретаем спасение делами праведности. И не можем утратить спасение грехами. Ни один грех не сильнее жертвы Христа и Его крови. Мы спасаемся верою, а погибаем через неверие или отречение от веры!

И вот такое оставление Тела Христова — Вселенской Его Церкви может быть совершено только осознанно, добровольно и в твёрдой памяти. И эта опасность вполне реальна.

Поэтому дорожите Христом и Его Церковью, где ещё есть Жертва за грехи! И дай вам Бог, друзья мои, в трезвом и здравом уме дойти до небес, побеждая прочие произвольные грехи!

Аминь.

В полемике со «Свидетелями Иеговы» христиане часто приводят в качестве доказательства Божественности Христа стих из 1 Ин.: «Знаем также, что Сын Божий пришёл и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная» (1 Ин. 5:20).

Как нетрудно заметить, в этом стихе два предложения. Второе начинается с местоимения «сей», то есть «этот», «такой». Чаще всего христиане говорят, что слово «сей» относится к ближайшему имени собственному, а именно Иисусу Христу из предыдущего предложения. то есть имя «Иисус Христос» является для местоимения «сей» антецедентом.

Тем, кто не знаком с тонкостями лингвистической терминологии, поясним: антецедент — элемент предложения (обычно слово, сочетание слов), предшествующий указательному местоимению (или слову типа «данный», «указанный») и соотносящийся с ним по смыслу и грамматически (Источник: «Толковый словарь иностранных слов Л. П. Крысина», М: Русский язык, 1998 г.).

Однако как-то раз доводилось мне читать статью «Свидетелей», где подобная точка зрения подвергалась критике. Статью эту в интернете мне найти не удалось, но основной их аргумент я помню. Он таков: антецедентом местоимения «сей» мы должны считать не имя «Иисус Христос», а слово «Бог» из предыдущего предложения. Автор статьи заявляет, что антецедентом может быть не только ближайшее существительное, согласующееся с местоимением в роде, числе и падеже, но и более раннее подобное существительное. Так, он остроумно приводит в пример точно такую же конструкцию из 2 Ин.: «Ибо многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: сей есть[именно так в греческом тексте. — Прим. автора .] обольститель и антихрист» (2 Ин. 1:7).

— Действительно, ведь не Иисус же Христос — обольститель и антихрист! — как бы восклицает имеющий вид учености «свидетель». Антецедентом тут явно служит слово «обольстители».

Однако, давайте не будем спешить. Давайте разберёмся.

Я всё же считаю, что в 1 Ин. 5:20 речь идёт о Божественности Христа. И у меня есть доказательства.

Вот они:

1. Дело в том, что слова «Иисус Христос» в 1 Ин. 5:20 действительно не являются антецедентом с местоимению «Сей». Однако слово «Бог» тоже не может быть таковым, так как в оригинальном греческом тексте нет фразы: «да познаем Бога истинного». Перевод стиха 20, сделанный с учётом всех текстологических трудностей должен звучать примерно так: «Знаем же, что Сын Божий пришёл и дал нам разумение, чтобы мы знали Истинного, и мы есть в Истинном, в Сыне Его Иисусе Христе. Этот есть истинный Бог и жизнь вечная». Но если не имя Иисуса является антецедентом, то что? Чаще антецедентом к указательному местоимению всё же является подлежащеепредыдущего предложения. А в нашем случае подлежащим является сочетание «Сын Божий». Именно Сын Божий — есть истинный Бог и жизнь вечная. Что, собственно, и требовалось доказать.

2. Предыдущее наблюдение «работает» и в тексте 2 Ин. 1:7. Там антецедентом тоже служит подлежащее предыдущего предложения. А именно слово «обольстители».

3. Если принять толкование «свидетелей», то возникает логическая тавтология. Если ты уже заявил, что Бог истинен, зачем повторять ту же мысль в следующем предложении? Это всё равно, что сказать: «Компьютер мой мощен и современен, и великолепен процессор его. Сей есть мощный и современный компьютер». Обычно предложение, содержащее в качестве подлежащего указательное местоимение, должно сообщить некую новую информацию относительно предложения с подлежащим-антецедентом. И эта новая информация есть: Сын Божий — не только Истинный, но и Бог, и жизнь вечная.

4. Всё первое предложение стиха 20 наполнено глубоким пониманием Иоанном тождественности понятий «Сын Божий» и «Бог». Для Иоанна — это синонимы. Это две разных ипостаси Одного Существа. Сын Божий даёт нам возможность познать Истинного (конечно Иоанн подразумевает Бога). Но мы уже есть в этом Истинном, а именно в Иисусе Христе. Так строит своё предложение апостол любви. Бог Отец и Иисус Христос — это Один «Истинный» с точки зрения логики автора. Так что даже, если бы у нас не было второго предложения в стихе 20, то всё равно он говорил бы о Божественности Христа.