Свами Вивекананда - Четыре йоги

5. Невежество — это принятие невечного, нечистого, болезненного, не являющегося Душой, за вечное, чистое, счастливое, за Атман, за Душу [соответственно].

Какими бы ни были отпечатки, у них один корень — невежество. Прежде всего нужно понять, что такое невежество. Каждый из нас думает: я есть моя плоть, но не Душа, чистая, светоносная, вечно блаженная, — и это невежество. Мы и думаем о человеке, и видим человека как его плотскую оболочку. Это величайшее заблуждение.

6. Эгоизм — это отождествление видящего с инструментом видения.

В действительности видит Душа, чистая, святая, бесконечная, бессмертная. Такова Душа каждого человека. А какими инструментами она пользуется? Это читта — субстрат мысли, буддхи — наша способность определять, манас — ум, индрии — органы чувств. Все это — инструменты, при помощи которых человек воспринимает внешний мир, а отождествление Души с инструментами есть невежество и эгоизм. Мы говорим: я — это мой ум, или: я — это моя мысль. Мы говорим: я сердит, я счастлив. Как мы можем быть сердитыми или, скажем, ненавидеть? Мы же должны отождествлять себя с Душой, которая всегда неизменна. А раз Она неизменна, то как можем мы испытывать то счастье, то несчастье? Душа бесформенна, беспредельна, вездесуща. Что может изменить Ее? Она вне законов природы. Что может воздействовать на Нее? Ничего во всей вселенной. И все же мы в своем невежестве отождествляем себя с нашим собственным умом, или субстратом мысли, и думаем, будто испытываем наслаждение или страдание.

7. Привязанность есть то, что сопровождает удовольствие.

Есть вещи, которые доставляют нам удовольствие, и наш ум испытывает тягу к ним. Тяготение ума к центру удовольствия и называется привязанностью. Мы никогда не привязываемся к тому, что не доставляет нам удовольствия. Другое дело, что подчас мы находим удовольствие в вещах, достаточно странных, но тем не менее сохраняется все тот же принцип: что дает нам удовольствие, к тому мы и привязываемся.

8. Отвращение есть то, что сопровождает страдание.

Мы стараемся немедленно отдалиться от того, что причиняет нам страдание.

9. Цепляние за жизнь естественно для всех, и даже у ученых сильно это чувство.

Каждое животное цепляется за жизнь. На стремлении жить не умирая построена теория загробной жизни, ибо так сильно любит жизнь человек, что готов продлить ее и после смерти. Незачем и говорить, как мало смысла в этой теории, здесь любопытно другое: в западных странах предполагается, что жизнь после смерти возможна для человека, а для животных — невозможна. В Индии стремление к продлению жизни стало одним из доказательств в пользу множественности рождений, существования прошлых жизней и прошлого опыта. Например, если верно, что все наше знание основывается на опыте, и это очевидно, то, значит, мы не можем знать или воображать то, чего не испытали. Но вот цыплята, едва вылупившись, начинают клевать зерно. А утята, высиженные наседкой, едва вылупившись, бегут к воде, причем наседке кажется, что они сейчас утонут. Если опыт — единственный источник знания, откуда цыплята научились клевать зерно, откуда утята узнали, что вода их естественная стихия? Можно сказать — это инстинкт, но это ничего не означает, это просто слово, а не объяснение. Что такое инстинкт? У людей тоже множество инстинктов. Например, многие дамы играют на пианино и, конечно, помнят, как осторожно касались они пальцами черных и белых клавиш вначале, теперь же, после многолетней практики, они могут болтать с друзьями, в то время как пальцы автоматически делают свое дело. Пальцы уже двигаются инстинктивно. Любая работа от многократных повторений делается инстинктивно, делается автоматически. Насколько нам известно, все то, что мы рассматриваем как автоматизм, было некогда осознанным действием. На языке йоги инстинкт есть свернутый разум. Разграничение оказывается свернуто и становится автоматически действующей самскарой. В таком случае логично предположить, что все, что мы называем инстинктом, просто свернутый разум. А поскольку разумное действие должно основываться на опыте, то инстинкт — это результат давнего опыта. Цыплята боятся ястреба, утята любят воду — и то и другое результаты прошлого опыта. Тогда возникает вопрос: где накапливается опыт, в отдельной душе или просто в организме? Чей опыт использует утенок — своих предков или свой собственный? Современная наука утверждает, что опыт накоплен организмом, йоги же считают, что ум накапливает опыт, передавая его через организм. Это и называется теорией перевоплощения, реинкарнации.

Мы уже видели, что все наше знание, зовем ли мы его восприятием, разумом или инстинктом, должно пройти через единый канал, через опыт; то же, что мы сейчас называем инстинктом, есть результат прошлого опыта, выродившегося в инстинкт, который в свою очередь может возродиться как разум. Этот процесс происходит во всей вселенной, и на нем зиждится одно из основных доказательств в пользу теории перевоплощения. Повторяющийся опыт разного рода страхов с течением времени становится инстинктом самосохранения. Ребенок испытывает инстинктивные страхи, потому что в нем живет прошлый опыт страдания. Даже у наиболее просвещенных людей, знающих, что плоть тленна, твердящих, что у них уже было много тел, а душа не умирает, — даже у них вопреки интеллектуальной убежденности живет нежелание умирать. Откуда это цепляние за жизнь? Мы уже убедились в том, что оно превратилось в инстинкт. А на языке психологии йоги — образовалась самскара. Самскары, тонкие и скрытые, дремлют в читте. Весь опыт наших прошлых смертей, все то, что мы относим к инстинктам, — это опыт, ушедший в подсознание. Он живет в читте, он не бездействует, но действие его неприметно.

Читта-вритти, волны ума, заметны, и мы можем их уловить, поэтому ими и управлять легче, но как быть с неприметным действием инстинктов? Как их взять под контроль? Когда я злюсь, весь мой ум становится огромной волной злости. Я ее чувствую, вижу, я могу сдержать ее, могу с ней бороться, хотя все равно не одолею ее окончательно, пока не разберусь в причинах, ее вызвавших. Кто-то нагрубил мне, я чувствую, как вскипаю, а он все продолжает, пока я не прихожу в полную ярость и не забываюсь, отождествляя себя с яростью. Когда он только начал говорить мне грубости, я подумал, что сейчас разозлюсь. Злость была сама по себе, я — сам по себе, но потом я разозлился, я слился со злостью. Я стал злостью. Такого рода чувства должны контролироваться в зародыше, в самом начале, в их едва заметной форме, еще до того, как человек осознал, что с ним происходит. Большая часть людей даже не улавливает начальные состояния этих страстей, когда они только проявятся из подсознательного. Мы не замечаем пузырек, когда он начинает подниматься со дна озера, мы и тогда его не видим, когда он уже у самой поверхности, он делается заметен только после того, как лопнет и по воде разбегутся круги. Волны внутри себя мы можем усмирить, лишь научившись распознавать их зарождение, прежде чем они станут могучими валами, без этого нет надежды на преодоление страстей. Преодолевать страсти нужно у самых их истоков, у корней, только тогда можно сжечь и семена, из которых страсти произрастают. Обожженное семя не прорастет в почве — страсти больше не проявятся.