Барт Эрман - А был ли Иисус? Неожиданная историческая правда

Гармонизировать рассказы о смерти Иуды невозможно. В одном поле покупает Иуда, в другом — священники; в одном участок называется «землей крови», поскольку на нем у Иуды выпали внутренности, а в другом, — поскольку он куплен за «цену крови»; в одном Иуда повесился, в другом — упал и лопнул. Отсюда видно, что Лука располагал независимым преданием о смерти Иуды, как минимум не менее древним, чем Матфей.

Судя по всему, оба рассказа содержат историческое зерно: оба упоминают о некоем земельном участке в Иерусалиме, связанном с деньгами, которые Иуда получил за предательство Иисуса, и со смертью Иуды. В обоих случаях участок называется «землей крови». У Матфея есть еще название «земля горшечника». Заманчиво выглядит гипотеза, что на этом участке была красная глина, которую использовали горшечники; за цвет почвы его и прозвали «полем крови», — а впоследствии название спровоцировало ассоциацию со смертью Иуды.

Как бы то ни было, подчеркнем два момента. Во-первых, Евангелие от Матфея и Деяния Апостолов содержат разные рассказы о смерти Иуды.

Стало быть, в Деяниях мы находим независимую традицию. Во-вторых, версия Деяний доносит до нас очень ранние палестинские предания: как часто бывает в Евангелиях, одно из ключевых слов оставлено на арамейском («Акелдама» означает «земля крови»), первоначальном языке рассказа.

Перед нами традиция, которая восходит к первоначальной христианской общине в Палестине.

Лука не просто воспроизводит то, о чем говорили его современники в 80-е годы н. э.: он фиксирует предания, часть которых имеет как минимум полувековую древность.

Более того, Луке были известны высказывания исторического Иисуса, которые не отражены в других источниках (даже в его собственном Евангелии). Например, в Деян 20:35 апостол Павел говорит:

Показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо он сам сказал: «Блаженнее давать, нежели принимать».

Мы не знаем, действительно ли Павел такое сказал (или даже знал о данном речении Иисуса). Но Лука приписывает ему это и, что важнее в нашем случае, фиксирует слова Иисуса, не имеющие параллелей ни в одном Евангелии. Поэтому Деяния Апостолов — еще одно внеевангельское свидетельство того, что уже самые ранние христиане считали Иисуса реальной исторической личностью — евреем и учителем, который был убит в Иерусалиме после того, как его предал Иуда, один из ближайших учеников.

Еще важнее для наших целей речи, которые автор Деяний вкладывает в уста апостолов в ключевых местах повествования. Около четверти Деяний составляют речи Петра (в первой трети книги) и Павла (в остальных двух третях). Ученых давно интересуют эти речи. От античных историков (например, Фукидида) мы знаем, что историки часто сочиняли речи своих персонажей. А что было делать, если хотелось включить чью-то речь в жизнеописание или исторический труд? Ведь авторы почти никогда не были очевидцами описываемых ими речей, а стенограммы еще не изобрели. Поэтому, как указывает Фукидид, историки вкладывали в уста персонажей те речи, которые казались сообразными ситуации.

Однако речи в Деяниях любопытны тем, что во многих случаях основаны не на буйной фантазии Луки, а на устных традициях. Откуда мы это знаем? Дело в том, что некоторые места речей содержат богословские взгляды, которые не очень гармонично сочетаются с воззрениями самого Луки.

Иными словами, они отражают долитературные предания, то есть устные предания, которые распространялись в гораздо более ранний период, а впоследствии были письменно зафиксированы в Деяниях. Это важная информация: опять-таки видно, что Деяния — не просто текст 80-х годов, но включает гораздо более древние традиции. Эти традиции говорят об Иисусе как о еврее, который совершал удивительные дела, учил и был казнен в Иерусалиме.

Одна из любопытных особенностей нескольких речей в Деяниях состоит в следующем: они показывают, какой была одна из древнейших христианских концепций богосыновства Иисуса (возможно, самая древняя).

Поздний этап развития христологии выглядит так: Иисус был Сыном Божиим всегда, от вечности, и пришел в мир лишь на короткое время, — творить чудеса и учить перед возвращением на небеса. Эту точку зрения мы находим в Евангелии от Иоанна, самом позднем из канонических Евангелий. Евангелие от Иоанна говорит о божественности и предсуществовании Иисуса, и о том, что через Иисуса был создан мир (Ин 1:1-18).

Чуть раньше некоторые христиане выдвинули следующую концепцию: Иисус возник при своем рождении от девы, и именно из-за своего девственного зачатия («отцом» был сам Бог) назывался Сыном Божиим. Взять хотя бы Евангелие от Луки, — ни слова о предсуществовании Иисуса. Мария зачинает от Святого Духа, и при Благовещении ангел Гавриил говорит ей: «Дух Святой найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя; посему и рождаемое святое наречется Сыном Божиим» (Лк 1:35). Здесь богосыновство Иисуса обусловлено тем, что Бог сделал беременной его мать.

Еще раньше христиане (или некоторые из них) считали, что Иисус был лишь «усыновлен» Богом: его богосыновство следует понимать не в физическом или метафизическом, а в метафорическом смысле. Но в какой момент произошло усыновление? Одно время христиане считали, что оно произошло при начале его общественного служения. Они рассказывали, что во время крещения Иисуса от Иоанна открылись небеса, и на Иисуса сошел Дух Божий (т. е. он не имел Духа ранее!), и глас с небес возвестил: «Ты Сын Мой возлюбленный. Я сегодня родил тебя». Обратим внимание на слово «сегодня» в этой цитате из Псалма 2: Иисус стал Сыном Божиим в день своего крещения [34] Такова древнейшая форма сцены крещения, которую мы находим в Евангелии от Луки. См. Bart Ehrman, The Orthodox Corruption of Scripture, 2 nd ed. (New York: Oxford University Press, 2011), 73–79. .

Однако были и другие древние варианты христологии. Они не увязывали богосыновство Иисуса с его предсуществованием, чудесным рождением или даже началом служения. В этих преданиях (возможно, древнейших) Иисус становится Сыном Божиим лишь после своего воскресения. Именно тогда Бог явил свою особую милость человеку Иисусу, вознес его на небеса и нарек своим Сыном, Мессией и Господом. Мы находим данную концепцию в символе веры (долитературная традиция!), который апостол Павел цитирует в Послании к Римлянам: «…о Сыне Своем, родившемся от семени Давидова по плоти, поставленном Сыном Божиим в силе, по Духу святости, в воскресении из мертвых» (Рим 1:3–4) [35] Цит. по пер. еп. Кассиана (Безобразова). — Прим. пер. . Какие же основания считать, что Павел здесь цитирует символ веры, а не пишет от себя? Дело в том, что когда Павел излагает собственные воззрения на богосыновство Иисуса, он трактует его несколько иначе и использует несколько иные формулировки. В начале же послания, адресованного римской церкви, которая не знает апостола лично, он прибегает к стандартной формулировке, видимо, чтобы легче было найти общий язык, — и по ходу дела доносит до нас очень древнее предание.