В. Малягин - О жизни и чудесах Блаженной Матроны. Акафист

Вскоре после этого дочери стало намного легче, настолько, что она собралась замуж. Пришла она к Матроне: «Матронушка, я хочу замуж выходить». – «Куда собралась постом-то? Я тебя после выдам за хорошего». А она вышла постом за своего жениха и родила девочку. Вскоре у моей дочери повторился сильный туберкулез с кровохарканьем и распадом легких. Это было зимой. Предложили операцию. Врачи сказали: «Если согласишься – год тебе жить, а если не решишься – ни за что не ручаемся». И отпустили за советом к родителям. Она приезжает под масленицу, ревет: «И так и так – смерть». Я и говорю: «У нас есть советчица, пусть будет по ее». – «Съезди, – попросила дочь, – спроси».

Матрона тогда жила на Сходне или на Арбате, не помню. Приехала я за советом. «Что делать? И так и так – смерть». Она опять постучала кулаком о кулак: «А я не разрешаю. А если вы, родители, разрешите, она умрет под ножом. А сколько Бог нарек – столько проживет». Дочь отказалась от операции, и процесс в легких закрылся, все прошло. Она сейчас легкими здорова, даже с учета сняли.

Детей мужа, от первого брака, двух девочек, я растила как своих, переживала за них. Перед войной родила сына и семнадцать лет не работала, Матронушка мне запрещала: «Ты дома работаешь, будь хозяйкой». А когда сын закончил десять классов, я пошла работать. Перед этим вижу сон. Иду я, впереди деревенский заборчик, там вырезано окошечко, вроде как Матушка принимает в этом окошечке. Думаю: «Сейчас я про сына спрошу». Вдруг навстречу ее послушница Татьяна; «Ксень, ты далеко?» – «Татьяна Петровна, я к Матушке. Ты-то к ней пойдешь?» – «Я пойду, но попозже».

Я что-то забыла, вернулась, бегу обратно, а окошечко уже закрылось. Я умоляю загробную послушницу: «Скажите, что Ксения Гавриловна пришла, она меня хорошо принимала, она меня обязательно примет». А та ведет просфорочкой по бумаге, и на бумажке появляется надпись: «С † В †††». Четыре креста мне показала и ушла к Матроне спрашивать (это, может быть, семейная жизнь – крест, а сын Владимир – втрое больший крест). Так потом по жизни и получилось. Выходит послушница и говорит: «Она велела тебе поступать на работу». Я насупилась (она мне раньше все время запрещала). «А то муж будет серчать за деньги».

Что делать, думаю, ведь семнадцать лет не работала. Пошла я к Матроне на могилу, встала на колени, прошу помочь мне найти работу.

Вскоре встретилась неожиданно в очереди с заведующей инструментальной мастерской на «Красном пролетарии», и она взяла меня к себе на работу. Препятствий нигде не было, хотя я закончила четыре класса, а брали туда только с десятилеткой.

Перед смертью Матроны, на Страстной, я пришла к ней. Она жила на Сходне. Народ сидит на терраске. Выходит Даша, послушница, говорит: «Матронушка очень плохо себя чувствует». Матушка Даше сказала: «Всех-то провожай, а ей скажи, чтобы она подождала».

Постучала Матронушка мне по голове: «Ты меня слушайся, слушайся!»

Марья Ивановна, которая работала в храме Ризоположения, к ней ходила и рассказывала, что Матрона ей говорила: «Я в вашей церкви все иконы знаю, какая где стоит».

Рядом с блаженной Матроной, на кладбище, в одной ограде лежит Прасковья, которая работала в храме Ризоположения на Донской, за ящиком. Прасковья и дала Матроне место для захоронения рядом со своей матерью.

Марья Ивановна рассказывала, что как-то пришла к Матроне, а на столе селедка разрезанная. «Матронушка! Что-то мы ели-ели, а селедка все целая». – «А ты ешь, не обращай внимания».

Еще Матрона не велела никаких венков и пластмассовых цветов приносить на похороны.

Матрона лечила порченых. Когда она жила в Царицыне, к ней подошла одна порченая. Матрона схватила ее за шею. Женщина закричала: «Матушка Матронушка, брось, я умираю». – «Нет, не брошу, выйдешь». Та просто по полу каталась, а потом заснула.

Однажды идем с сестрой к Матроне для разговора. Сестра говорит: «Сколько я к Матронушке хожу, я бы за это время у любого врача вылечилась». Пришли, а Матрона говорит: «Что ж, Матронушка сидит в окне и зовет – идите ко мне? Сколько врачей-то в Москве, идите к ним». – «Матронушка, простите!» – «Вот ходите, а обо мне не разговаривайте».

Рассказ Прасковьи Сергеевны Аносовой

Я в молодости была сильно порченая, меня как при эпилепсии било, припадки были. Матрона дала мне свою водичку и сказала: «Все пройдет». И в шестнадцать лет поставила меня на ноги.

И еще помню, Матрона мне сказала: «У тебя будет тернистый путь, Прасковья, все переживешь».

К ней много ходило народу. Но принимала она не всех: кого примет, а кого нет. Много молодых к ней ходило. Однажды был такой случай. У меня брат работал на золотых приисках. И вот как-то везли они морем золото сдавать в государственный фонд, и по дороге на них напали и стали топить. Моего брата ударили веслом по голове, золото отобрали. Брат с этого времени стал глупым, и его положили в психиатрическую больницу. Однажды, когда мы с матерью ехали к нему в больницу, с нами ехал молодой мужчина с женой – дочь из больницы выписывать. Обратно мы опять ехали вместе. Вдруг эта девушка начала лаять. Ей лет восемнадцать было. Я маме говорю: «Жалко, мы мимо Царицыно едем, давай завезем ее к Матронушке». (Матрона тогда в Царицыно жила.) Отец этой девушки, генерал, сначала и слышать не хотел, говорил, что все это выдумки. Но жена его настояла, и мы заехали к Матронушке. Приехали, а Матронушка меня первым делом отругала, что мы против воли заставили генерала сюда свою дочь везти. И вот стали ее подводить к Матронушке, а она сделалась как кол, руки-ноги как палки, на Матушку плевала, вырывалась. Матрона говорит: «Бросьте, она теперь уже ничего не сделает». Ее отпустили. Она упала и стала биться и кружиться по полу, и ее стало рвать кровью. Матронушка говорит: «Возьмите все это, уберите и заройте в землю». Так и сделали. Потом эта девушка уснула и проспала трое суток. За ней там ухаживали. Когда она очнулась, увидела мать и спросила: «Мама, а где мы находимся?» Та ей отвечает: «Мы, дочка, находимся у прозорливого человека…» И все ей рассказала, что с ней было. И с этого времени девушка перестала лаять. Генерал поразился и говорит: «Чем нам отплатить? Я вам могу дачу построить, денег дать…» А Матронушка говорит: «Ничего мне не надо, идите с Богом».

Еще был такой случай. Дочке моей, Гале, хотели делать операцию в горле. Матрона еще была жива. А Гале моей годика три было. Мы посоветовались с Матушкой, а она сказала: «Никакой операции не нужно, все пройдет и так». И все прошло.

Еще у одной моей дочки, Натальи, была сильная пупковая грыжа, величиной с кулак. Матрона тоже сказала, что все пройдет. Дала воды, читала молитвы над ее головой, и все прошло.

Еще Матрона как-то сказала мне и всем, кто стоял рядом (а это было в тридцать девятом или сороковом году): «Ну что, вот сейчас вы все ругаетесь, делите, а ведь война накануне. Конечно, много народу погибнет, но наш русский народ победит».