Эрвин Люцер - Крест Гитлера

Война, как учил Гегель, стала великим очистителем, который был необходим для душевного здоровья народа. Что касается личных нравственных качеств, наподобие смирения и терпения, то они никогда не должны становиться на пути государственных интересов, и без сомнения государство должно растаптывать подобные «невинные цветы». Это — полное оправдание доктрины двух сфер: личная нравственность должна оставаться личной! Государственная нравственность — это нечто совершенно другое.

Гегель предсказал, что Германия опять расцветет, так как она представляет собой высшую форму диалектического развития. Пусть Франция поступает как ей угодно; пусть Россия и Британия усиливаются, говорил он. Законы истории — на стороне Германии. Она заслуживает того, чтобы опять подняться, и она поднимется.

Как можно было ожидать, Гегель отрицал уникальность христианства и утверждал, что Ветхий Завет должен быть отвергнут из-за его еврейских корней. Чистой христианской верой должна обладать только чистая раса, а именно — немцы. Таким образом, новое христианство должно было включать в себя то, что соответствовало высшему немецкому духу.

Фридрих Ницше (1844—1900), сын лютеранского пастора, выступал с резкими нападками на христианство, обвиняя его в слабости и в том, что оно является причиной неприятностей Германии. В своей книге «Антихрист» он написал: «Я называю христианство единственным огромным проклятием, единственным чудовищным и глубочайшим извращением, единственным моральным изъяном человечества... Я рассматриваю христианство как наиболее обольстительную ложь из когда-либо существовавших» 6 6 Frau Forester Nietzsche, The Life of Nietzsche (New York: Sturgis & Walton, 1921), 2:656. . Христианство, сказал он, с его ударением на достоинствах милости и прощения, сделало Германию слабой.

Помните — Ницше заявил, что Бог мертв. Он писал: «Разве мы не слышим ничего, кроме шума лопат гробокопателей, хоронящих Бога? Разве мы не чувствуем ничего, кроме запаха разложения Бога? Боги тоже разлагаются. Бог мертв, и мы убили его.» Церкви, сказал он, являются надгробиями и гробницами Бога.

Ницше и глазом не моргнул, представляя ужасающие последствия атеизма. Вот как он описал, что означает смерть Бога для человека: «Как можем мы, убийцы из убийц, утешить себя?.. Кто сотрет с нас кровь? Где эта вода, чтобы очистить себя? Какие празднества искупления, какие священные игры мы должны изобрести? Не является ли величие этого дела слишком великим для нас? Не должны ли мы сами стать богами хотя бы для того, чтобы понять достоинства этого положения?». 7 7 «The Gay Science» в The Portable Nietzsche, под редакцией Walter Kaufman (New York: Viking, 1954), 125.

Ницше знал, что со смертью Бога чувство вины человека останется безответным, никто не сотрет кровь с наших рук. Так как Бог мертв, то должен быть найден преемник. Ницше знал, что в атеистическом государстве сильный правит слабым. Он провозгласил о приходе высшей расы и сверхчеловека, который объединит Германию и, возможно, весь мир. Будет править грядущая элита, из которой и появится этот сверхчеловек. Он и те, кто будут его окружать, станут «господами земли». Этот человек должен быть «великолепным белокурым животным, неистово жадным к добыче и победе».

Ницше, который умер в 1900 году, не дожил до того, чтобы увидеть подъем Третьего Рейха или распространения атеистического коммунизма. Однако его предсказание о том, что двадцатый век будет кровопролитным, к сожалению, исполнилось слишком точно. Убрав Бога с пути, люди могли быть необузданными. Больше не было страха суда и веры в нравственные добродетели. Когда люди осознали, что история основана на грубой силе, могло начаться вселенское безумие. (Обратите внимание на тот факт, что сам Ницше за одиннадцать лет до своей смерти сошел с ума.) Как отметил Рави Захариас, Ницше понимал, что человек, «раня сердце Бога, в действительности пускает кровь себе». 8 8 Ravi Zacharias, A Shattered Visage (Brentwood, Tenn.: Wolgemuth & Hyatt, 1990), 22.

Ницше укрепил господствующее в Германии философское представление о том, что гений выше закона и что он не должен быть связан нравственными нормами обычных людей. Личные качества просто стали на пути более великих достоинств управления и власти. Сострадание делало государство слабым; необузданная власть делала государство сильным. И не кроткий, а беспощадный наследует землю. Сверхчеловек должен сокрушить заботливо соблюдаемые добродетели, и тогда он сможет править миром. Прислушайтесь еще раз к этим ужасающим словам, вышедшим из-под пера Ницше:

Сильные люди, повелители, снова обретают чистое сознание хищной бестии. Чудовища, исполненные веселия, они могут возвратиться после ужасных убийств, поджогов, насилия и пыток с той же радостью в своих сердцах... Для того чтобы судить нравственность правильно, она должна быть заменена двумя концепциями, позаимствованными из зоологии: приручение животных и выведение особых видов. 9 9 Shirer, Rise and Fall of the Third Reich, 111

Разве можно удивляться тому, что Гитлер был настолько очарован Ницше, что подарил экземпляр его трудов своему другу Бенито Муссолини? Гитлер часто навещал музей Ницше в Веймаре и позировал фотографам, с восторгом глядя на бюст этого великого человека. По мнению многих историков, Ницше, возможно, испытывал бы отвращение к произволу Гитлера, особенно к его антисемитизму. Возможно, так бы и было, однако Гитлер воспринимал Ницше как духовного брата и истолковывал его книги таким образом, чтобы они соответствовали его целям. Правильно или нет, но труды Ницше были использованы, как выразился один историк, «для того, чтобы дать волю всем силам ада». Гитлер воспринимал себя как сверхчеловека из философии Ницше. Он ликовал от того, что доктрина о Боге, которая всегда стояла на пути жестокости и обмана, теперь была устранена. Когда человек занял место Бога, сверхрасе Ницше, ведомой сверхчеловеком, был открыт путь к мировому господству.

Возможно, сейчас мы можем лучше понять причину появления концентрационных лагерей. Идеи имеют последствия, и представление о том, что Бог мертв, дало людям свободу действовать так, как им нравится. Отбросив Бога, человек мог беспрепятственно подняться и последовать за своей неограниченной жаждой власти.

Виктор Франкль, переживший Холокост, написал следующие резкие слова:

Газовые камеры Освенцима были конечным следствием теории, согласно которой человек — это не что иное, как продукт наследственности и воздействия окружающей среды, или, как любили говорить нацисты, — «крови и почвы». Я абсолютно убежден, что газовые камеры Освенцима, Треблинки и Майданека были изначально подготовлены не в каком-то министерстве или кем-то в Берлине, а, скорее, за рабочими столами и в лекционных аудиториях нигилистических ученых и философов. 10 10 Victor Frankl, The Doctor and the Soul: Introduction to Logotherapy (New York: Knopf, 1982), xxi; цитируется по Ravi Zacharias, Can Man Live Without God? (Dallas: Word, 1994), 25.