Николай Агафонов - Непридуманные истории (сборник)

– Разрешите войти?

Как вошел в кабинет – сразу на колени перед архиереем.

– В чем дело, отец Николай? По-моему, сегодня не Прощеное воскресенье в ноги падать, встаньте и говорите.

Встал я и выложил все начистоту. Задумался владыка, потом подходит к двери кабинета, распахивает ее и кричит:

– Идите скорее все сюда!

Да так громко крикнул, что все епархиальные работники, от секретаря до уборщицы, вмиг сбежались, словно только и ждали этого момента. Я думаю: ну все, сейчас при всех пристыдит меня, как дезертира. Короче, приготовился к самому худшему. Владыка говорит:

– У меня сегодня самый печальный день. Отец Николай Агафонов просится, чтобы я отпустил его учиться в Духовную академию. Но мне он нужен здесь, столько работы начинается в епархии, а он священник грамотный, способный. А ему хочется учиться. Что же мне делать?

Все работники управления смотрят на меня с осуждением, качают головами: вот, мол, какой нехороший отец Николай – владыка столько для него добра сделал, а он, неблагодарный…

– Я ведь могу не отпустить его, имею на то полное право. Если б это нужно было только для него, я так бы и поступил. Но поскольку это нужно для Церкви, я отпускаю его с миром.

Что тут началось! Все меня стали обнимать и поздравлять, откуда-то появилось шампанское. Владыка провозгласил тост:

– За будущие успехи нового студента!

Тогда, в 1988 году, еще никто не знал, что через три года владыка Пимен будет возрождать в Саратове духовную семинарию и благословит меня как выпускника Санкт-Петербургской духовной академии быть ее ректором.

Шел 1989 год. Я учился в Ленинградской духовной академии и одновременно без отрыва от учебы восстанавливал переданный советской властью полуразрушенный собор Архангела Михаила в городе Ломоносове под Ленинградом. Как-то после окончания Божественной литургии ко мне подошла женщина лет сорока– сорока пяти, прилично одетая, и попросила принять участие в предстоящем собрании учителей городских школ.

Мне уже приходилось бывать в разных коллективах с лекциями и беседами на духовные темы. Я всегда делал это с радостью и в этот раз с благодарностью принял приглашение. Но когда узнал, что разговариваю с парторгом и меня приглашают на партийное собрание, то был немало озадачен.

– Помилуйте, – воскликнул я, – но в каком качестве я могу быть участником вашего собрания, если я не только беспартийный, но и никогда не разделял коммунистических взглядов?

Женщина-парторг заволновалась, боясь, что я откажусь, и, торопясь, стала объяснять:

– Видите ли, батюшка, у нас на повестке дня собрания тема: «Атеистическое воспитание на современном этапе». Городок у нас небольшой, потому наша парторганизация состоит из учителей города и офицеров-отставников. Люди все грамотные. Как узнали о повестке дня, заявили, что коли сейчас гласность и перестройка, то для альтернативного мнения хотим послушать, что скажет священник по этому вопросу.

– Ну, раз так обстоит дело, то обязательно приду, – заверил я женщину. Договорившись о времени и месте собрания, мы расстались.

На следующий день я пришел в школу на собрание. Народу был полный актовый зал. Я занял место в первом ряду. Рядом со мной уселся какой-то мужичок с портфелем, как потом выяснилось, специалист по атеизму, присланный райкомом партии. Собрание началось с необходимых формальностей и оглашения повестки дня. Затем слово предоставили представителю райкома. Он выступал в течение получаса. Речь его мне показалась бессодержательной, я даже не могу припомнить, о чем он говорил. Но центральной мыслью его выступления был тезис: «Атеистическое воспитание нужно проводить на основе научных знаний». Затем он сел и слово предоставили мне. Зал как-то весь оживился, даже отставники, до этого мирно дремавшие в своих креслах, встрепенулись. Все с любопытством воззрились на меня, ожидая, что я буду противопоставлять научным знаниям. Но я и не собирался противопоставлять что-либо научным знаниям. У меня созрел другой план. Выйдя к трибуне, я предупредил, что мое выступление будет очень коротким.

– Здесь в основном сидят люди грамотные, – начал я свое выступление, – а многие даже преподают научные знания, на основе которых предыдущий оратор призывал вас вести атеистическое воспитание. Может быть, я что-то недопонимаю, поэтому прошу кого-нибудь из сидящих в зале ответить на один вопрос: какая наука доказала, что Бога нет? Если кто-нибудь приведет мне такое научное доказательство, то я здесь, при вас, снимаю крест и рясу и пишу заявление о приеме в партию.

Зал заволновался. Учителя и военные-отставники стали перешептываться между собой. А потом все как один разразились аплодисментами. Конечно, с трибуны меня после этого не отпустили, а стали засыпать вопросами на разные духовные темы. Так что собрание затянулось до позднего вечера.

На другой день подходит в соборе ко мне одна наша постоянная прихожанка и со слезами на глазах говорит:

– Отец Николай, как мне вас благодарить?!

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Да мой-то муж, он у меня подполковник в отставке, все время меня ругал, что я в церковь хожу. А вчера пришел с собрания и говорит: «Выступал ваш священник, всех наших атеистов в лужу посадил. Так что, жена, ходи в церковь, да за меня там молись Богу».

В воскресенье 7 июня 1998 года жителям поселка Нариман, что стоит на берегу Волго-Донского канала, почудился колокольный звон.

– Ты слышала колокольный звон? – осведомилась одна женщина у своей соседки.

– Вроде слышала. Наверное, радио у кого-то громко включено, ведь сегодня праздник Святой Троицы.

Действительно, откуда еще мог слышаться колокольный звон в поселке, где никогда не было храма, да и сам поселок Нариман возник в пятидесятые годы, во время строительства Волго-Донского канала?

Конец мая и начало июня в этом году выдались необыкновенно жаркими даже для этих мест. Пять жительниц села договорились пойти с утра купаться. Шли привычной тропинкой на пляж бывшего пионерлагеря. Самого лагеря давно уже не было, о нем лишь напоминали асфальтированные дорожки да фундаменты от летних корпусов. Тропинка вывела их к высоким камышам, а уж за камышами узкая полоска песка обрамляла берег канала с удобным местом для купания. Женщины уже хотели по тропинке обогнуть камыш, но то, что они увидели, было до того невероятно, что они, растерявшись, остановились в удивлении, воззрившись на серебряный купол с позолоченным восьмиконечным крестом, возвышавшимся над камышами. До их слуха донеслось церковное пение. Сознание женщин отказывалось воспринимать действительность. Еще вчера за камышами находилась только вода. Как там сейчас может быть храм? Кто его может построить за ночь, да еще на воде? Удивленные и напуганные женщины осенили себя крестным знамением: «Чур меня». Им захотелось быстрее убежать от этого, как они думали, бесовского наваждения. Но любопытство все же пересилило страх, и они прошли на пляж. Тут им открылась дивная картина: у самого берега, покачиваясь на воде, стояла баржа, а на ней возвышался храм. Сквозь открытые двери этого плавучего храма мерцали огоньки свечей, отблескивая в позолоченных резных столбцах иконостаса. В Царских вратах стоял священник в зеленой парчовой ризе, ароматный дым от его кадила струился из дверей храма и, подхваченный легким утренним ветерком, стелился над зыбкой рябью канала. Женщины, зачарованные увиденным, прислушивались к доносившемуся торжественному пению: «Благословен еси Христе Боже наш, иже премудры ловцы явлей, ниспослав им Духа Святого и теми уловлей вселенную, Человеколюбче слава Тебе».