Николай Агафонов - Непридуманные истории (сборник)

Я стоял в растерянности и не знал, что ответить. Но потом все же решительно сказал:

– Не передумал, пойду.

– Вот и хорошо, через пять деньков раненько приходи к церкви. Путь неблизок.

Тогда я вдруг решил спросить:

– А куда мы пойдем?

– Куда пойдем, говоришь? Сам ведь обещал, а теперь забыл небось? К попу Мишке пойдем, он тебя ждет.

Тут я вспомнил про свое обещание отцу Михаилу посетить в отпуск его храм в селе Образово и устыдился: ведь действительно забыл. Узнав о том, что я не собираюсь ехать в санаторий, а еду с Гришкой в Образово, супруга вначале огорчилась, но, подумав, решила, что это даже лучше. Раз блаженный обещает исцеление, то так, наверное, и будет.

Встали рано, и жена собрала мне в дорогу вещи и продукты. Увидев меня, загруженного сумками, Гришка почесал затылок:

– Куда же ты, Леха, собрался, с таким скарбом? За Христом так не ходят. Он ведь налегке с апостолами ходил.

– Тут, Гриша, все самое необходимое в дорогу, ведь не на один же день едем.

– Кто тебе сказал, что едем? Мы туда, Леха, пешим ходом, три дня нам идти.

– Как, – удивился я, – мы разве пойдем пешком? Ведь это восемьдесят с лишним километров.

– Господь пешком ходил, и апостолы – пешком. Сказано ведь: «Идите в мир и научите все народы». Если бы Он сказал: «Поезжайте на колесницах», тогда другое дело. А раз сказал: «Идите», значит, мы должны идти, а не ехать.

– Ладно, – сказал я, – раз такое дело, оставлю часть.

– Нет, Леха, часть за собою целое тащит. Надо все оставить и идти.

– А чем будем питаться в дороге? – недоумевал я.

– Сухарик – вот дорожная пища, он легкий, нести сподручно. А воды кругом много. Что еще нам надо? Поклажу свою вон человеку отдай, – указал он на подошедшего к калитке бомжа, который с утра пораньше пришел занять место для собирания милостыни.

Я безропотно исполнил совет Гришки и обе сумки отдал бомжу. Тот, обрадовавшись, схватил их и убежал, боясь, что могут снова отнять такой щедрый дар.

– Вот теперь пойдем все вчетвером, – обрадованно воскликнул Гришка и быстро зашагал по улице.

Я последовал за ним. Когда вышли за город и двинулись по сельской грунтовой дороге, решил спросить Гришку напрямик, что он имел в виду, когда сказал: «Пойдем все вчетвером».

– Ну а как же мы пойдем без самых близких своих друзей? Без них никуда.

– Каких друзей? – удивленно спросил я.

– Как «каких»? Каждому дает Бог ангела-хранителя, это, Леха, друг на всю жизнь.

– Ах, вон оно что – тогда нас, значит, не четверо, а шестеро. Ведь сатана тоже приставляет к каждому человеку падшего ангела-искусителя.

– Нет, Леха, они любят не пешком ходить, а с комфортом ездить на автомобилях, особенно на дорогих, или в поездах – тут они больше уважают мягкие места в купе. А пешком они ходить не любят, быстро утомляются. А если человек к Богу идет, они этого вовсе не переносят. Потому я их все время мучаю тем, что пешком везде хожу.

Так, за разговором об ангелах и бесах, мы прошли километров пятнадцать, и я уже стал притомляться.

Когда мы вышли к небольшой речке, Гриша сказал:

– Вот, Леха, здесь отдохнем и пообедаем.

Мы присели на берегу, в тени раскидистой ивы.

Гришка достал из своего заплечного мешка две кружки и велел мне принести воды из речки. Когда я вернулся, он уже разложил на чистую тряпку сухари. Мы пропели молитву «Отче наш» и стали есть, размачивая сухари в воде. Когда поели, Гришка аккуратно стряхнул крошки, оставшиеся на тряпке, себе в рот и, объявив сонный час, тут же лег на траву и захрапел. Я тоже пытался уснуть, но не мог: комары меня буквально заели. Гришка при этом спал совершенно спокойно, будто его и не кусали эти кровопийцы. Проснувшись через час, он, позевывая и мелко крестя рот, сказал:

– Ну что, Леха, спал ты, я вижу, плохо. К вечеру, даст Бог, дойдем до деревни, там поспишь.

Когда мы снова тронулись в путь, я его спросил:

– Гришка, ты не знаешь, чем комары в раю питались, до грехопадения человека? То, что животные друг друга не ели, это понятно. У нас дома кошка картошку за милую душу лопает. Так что я могу представить себе тигра, жующего какой-нибудь фрукт. Но вот чем комары питались, мне не понятно.

– Вижу, плохо вас, Леха, в семинариях духовных обучали, раз ты не знаешь, чем комары в раю питались.

– А ты знаешь?

– Конечно, знаю, – даже как бы удивляясь моему сомнению, ответил Гришка. – Комарик – эта тончайшая Божия тварь, подобно пчеле, питалась нектаром с райских цветов. Но не со всех, а только с тех, которые Господь посадил в раю специально для комаров и другой подобной мошкары. Это были дивные красные цветы, которые издавали чудный аромат, подобный ливанскому ладану, но еще более утонченный. Бутоны этих цветов были всегда наполнены божественным нектаром. И вся мошкара, напившись нектара, летала по райскому саду, издавая мелодичные звуки, которые сливались в общую комариную симфонию, воспевающую Бога и красоту созданного Им мира. Но после грехопадения человека райский сад был потерян не только для него, но и для всей твари. Бедные, несчастные, голодные комарики долго летали над землей в поисках райских цветов, но не находили их. Наконец они прилетели к тому месту, где Каин убил своего братца Авеля. А кругом на месте этого злодеяния были разбрызганы алые капли крови. И комарики подумали: «Вот они, эти райские цветы». И выпили эту кровь. Но через некоторое время они вновь жаждали пить кровь человеческую, и кинулись комарики на Каина, и стали его кусать и пить его кровь. И побежал Каин куда глаза глядят. Но не мог убежать от комаров и мошкары. И возненавидел Каин комаров, а комары и прочая мошкара возненавидели человека.

– Откуда ты взял эту историю? Об этом нигде не написано.

– Если бы, Леха, обо всем писали, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг.

– Ну а все-таки, от кого ты слыхал об этом?

– Я не слыхал, Леха, я сам догадался, что так именно и было.

К вечеру мы дошли до какой-то деревни, и Гришка, подойдя к одной избе, уверенно постучал в окошко. Занавески приоткрылись, а вскоре нам навстречу выбежала пожилая женщина и радостно заголосила:

– Гришенька, Гришенька к нам пришел, ну наконец-то, мы уже заждались! Проходите, проходите, гости дорогие!

После ужина Гришка распорядился:

– Ты вот что, Анька, Лехе постели в горнице, он – человек измученный, ему культурный отдых нужен, нам завтра опять в путь. А мне здесь у тебя тесно, пойду на сеновал, послушаю, о чем звезды на небе сплетничают.

– Ой, Гришенька, послушай да нам, глупым, расскажи, – сказала на полном серьезе Анна Васильевна, хозяйка дома, где мы остановились.

– Коли бы я умней вас, глупых, был, то, может, что-то и рассказал. А то ведь я слышать-то слышу, а передать на словах не умею, ума не хватает.