Николай Сперанский (Велимир) - Волхвы против глобализма

Случайно, наугад, нам достался посвященный экологии «Бюллетень ИСАР» № 9 за 1999 год. Там сразу же нашлись, приводящие к язычеству идеи молодого мыслителя В. Лихачева: «…архаический человек не отделяет себя от окружающей его среды и тем самым бережет ее, так же как он будет беречь любую часть своего физического тела».

Лихачев ставит вопрос о создании мифа традиционной экологической культуры, в пространстве которого будет спасена наша Природа и все наше культурное достояние. Чтобы заложить основу мифа, продолжим мысль Лихачева, но не с позиции архаического человека, а с современной позиции. Природа — есть плоть богов. При сотворении Мира, боги вложили в него части самих себя буквально. И ежели мы свою плоть содержим в чистоте, то и плоть богов обязаны сохранять чистой. Ежели мы выходим чистыми на молитву и священнодействие, то можем ли мы совершать это в оскверненной нами Природе? Кому же тогда будем мы молиться? Мы и зовем свою веру природной, потому, что она есть вера в божественность Природы, вера в ее исконную чистоту и вечность.

3. Теперь сделаем шаг от обратного. Рассмотрим как происходит отказ от экологически приемлемого мифа в истории этносов.

Совместное развитие этносов и биосферы рассмотрено Л.Н. Гумилевым, например, в книге «Этногенез и биосфера Земли». На основе многих исторических примеров. Отметим, что Гумилев вовсе не апологет язычества. Он делает следующий вывод. Воздействие этноса на природную среду определяется в первую очередь его возрастом, а не его религиозными представлениями. Воздействие этноса на природную среду оказывается наиболее разрушительным в его зрелом возрасте, когда в этносе начинает преобладать и становиться примером для подражания тип исполнителя с посредственными задатками, нацеленный на служение государству, а не Природе. Но вместе с этим, Гумилев приводит много примеров, из которых следует, что воздействие этноса и его государства на биосферу тем более щадящее, чем лучше главы государства понимают национальную традицию, возникшую на земле, которой они управляют.

Стало быть, исторический опыт заставляет считать, что в любом случае, будь государство языческим или христианским, оно исчерпывает природные ресурсы и истощает биосферу. Поэтому, путь спасения человечества лежит в использовании наименее затратных технологий. Такие технологии есть, но они не выгодны промышленности, и их не развивают. Чаще всего такие технологии и закрывающие — т. е. они обещают прекратить существование целых областей промышленности за ненадобностью. Это означает существенную перестройку экономики, что невозможно, если обязанные при этом погибнуть фрагменты экономики принадлежат самим хозяевам общества.

Будучи враждебным Природе, государство стремится отказаться от всяких природолюбивых идейных представлений. В частности, оно стремится отказаться от своей первоначальной языческой веры и принять какую-нибудь мировую религию. Даже если государство, например Древний Рим, какое-то время сохраняло в зрелом возрасте свою веру, эта вера все равно должным образом изменялась. Изначальный экологический миф при этом утрачивался.

Таким образом, зрелый по Гумилеву, разрушающий биосферу этнос, чаще всего утрачивает или извращает свою языческую веру. Сопровождается это тем, что религия этого этноса утверждается иерархией священников — посредников между людьми и богами. В задачу этой иерархии традиционно входит отмывание грехов всех богатых и тех, кто вынужден совершать зло по воле государства. Такая иерархия отбирает у человека возможность прямого контакта с богами, предлагая ему взамен помощь в снятии моральной ответственности за содеянные поступки.

4. В языческой природной вере такая возможность исключается. Тут человеку разъясняют, что он стоит один перед богами, и никто не спасает его от их всевидящих взглядов. Свою вину он должен искупать сам. В обязанности жреца входит дать человеку это явно почувствовать. Не снять грех за покупку индульгенции, а направить человека на исправление ущерба Природе.

Таково различие между языческой верой, в рамках которой преступление против Природы есть разрушение Храма — преступление против богов и духов, и «зрелой» государственной религией, построенной на многобожии или на поклонении одному богу.

Из русского язычества Владимир не смог сделать государственной религии. Поэтому он и обратился к христианству. В рамках христианства не запрещается быть враждебным Природе, ибо мир земной временен и нечист. Раз язычники поклонялись камням, деревьям, озерам и рекам, то расправа со всем этим угодна богу, ибо есть расправа с нечистью.

Поэтому христиане с душевной легкостью и чувством праведного дела разбивали священные камни, вырубали рощи, срывали холмы и курганы. Вот фрагмент письма новгородского архиепископа Макария к Ивану Грозному: «…Суть же скверное мольбища их: лес и каменья и реки и болота, источники и горы и холмы, Солнце, и Месяц и звезды и озера. И просто всякому сущему поклоняются яко богу…»

Убедив за многие столетия наш народ в том, что все прекрасное в Природе носит характер скверного мольбища, христианство подготовило этим почву варварствам прогресса. В результате мы стоим виновными перед своими богами. Мы забыли, что красота Природы есть красота священная — залог бессмертия жизни. Когда по воле государства человек подносит бензопилу к дереву, он губит не только себя, но и своих потомков.

Тысячу лет назад человек более зависел от природных катаклизмов, чем от произвола других людей. Тогда он поклонялся Природе. Во втором тысячелетии социальный гнет изменил ситуацию. Тогда появился бог, готовый избавить от социальной несправедливости через смерть — Христос. Но грядет третье тысячелетие. Вновь человек зависит от Природы. Теперь он уже подобен Святогору. Земля готова отказаться носить его. Становится все более ясно, что люди виноваты перед великими богами, и если они не признают этого в третьем тысячелетии, то не переживут его. Очевидность этого внесет поправку в модель этногенеза Гумилева. В мировом экологическом кризисе повинен капитализм с его стимулированием потребления ради развития промышленности.

5. Как спастись от гнева богов? Что можно сделать сейчас и малыми силами? Опубликования экологических прогнозов и фактов оказывается недостаточным. Человек по сути своей нелогичен. Его более побуждают к действию не голые факты, а чувства. Чувство любви и ответственности за свою землю призвана дать языческая вера. Поэтому на каждом язычнике лежит долг — восстановить, вернуть языческое мироощущение себе и своим близким, другим людям. Оно заставит смотреть правде в глаза и поэтому покажется людям неудобным. Оно может быть принято лишь вместе со своей красотой, со своими ценностями. Поэтому, объяснение необходимости сохранения Природы должно быть естественно совмещено с красотой веры, с народными праздниками. Так, например, если в прилегающем к городу лесном массиве организуются народные гулянья на масленицу или на Купалу, то лес может стать священным — можно добиваться для него статуса парка. Так он будет спасен от вырубки. Второй шаг — это организация в нем экологического поста. Парк надо уберечь от захламления гуляющим народом.