Евгений Поселянин - Святые вожди земли русской

Древний собор во Владимире

Великий князь Андрей, — как говорит летописец, — был женат на дочери боярина Кучки. Этот состоятельный человек, владелец селения Москва, был казнен отцом Андрея, Юрием Долгоруким, а дочь его выдана за Андрея. Он осыпал милостями ее братьев, но должен был казнить одного из них за злодеяние. Другой возненавидел за это Андрея и подстрекал против него бояр, внушая им, что их ждет та же участь. Это было тем легче, что строгость Андрея, твердого и искоренявшего злоупотребления бояр, развела много недовольных.

Некоторые из заговорщиков были доверенные, близкие к князю лица.

В глубокую ночь, с 29 на 30 июня 1175 г., они пришли к дворцу в Боголюбове, для смелости напившись в княжеском погребе вина и меду, зарезали сторожей, вломились в сени и горницы и стали звать Андрея. При князе находился один из его отроков. Злодеи отбили дверь спальни. Андрей хотел взяться за свой меч, принадлежавший некогда святому Борису, но не нашел его, так как его вытащил заранее из-под изголовья изменивший князю ключник.

Два человека бросились на князя. Сильным ударом он сшиб первого с ног, и товарищи в темноте умертвили его вместо князя. Долго боролся Андрей. Израненный мечами и саблями, он говорил: «За что проливаете кровь мою? Рука Всевышнего казнит убийц и неблагодарных».

Наконец он упал на землю. В замешательстве злодеи схватили тело товарища и поспешили выйти вон. Андрей в беспамятстве вскочил и побежал за ними с громкими стонами. Убийцы воротились, зажгли свечу и по следу крови Андреевой дошли в сенях до столба лестницы, за которою сидел князь. Один из них отрубил князю правую руку; другие вонзили мечи в сердце. Андрей успел сказать: «Господи, в руки Твои предаю дух мой!» и скончался.

Убив еще любимца княжеского, заговорщики овладели казной государственной и драгоценностями и послали во Владимир объявить боярам и дружине о смерти великого князя, называя их своими единомышленниками.

— Нет, — отвечали владимирцы, — мы не были и не будем участниками вашего дела.

Но жители Боголюбова взяли сторону убийц и разграбили дворец.

Тело Андрея лежало на огороде. Преданный слуга убиенного стоял над ним и плакал. Увидя ключника, он потребовал ковра, чтобы покрыть обнаженный труп. Ключник ответил:

— Мы готовим его на съедение псам.

— Изверг, — сказал верный слуга: — государь взял тебя в рубище, а теперь ты ходишь в бархате, оставляя мертвого благодетеля без покрова.

Ключник бросил тогда ему ковер и мантию. Слуга отнес тело в церковь, где клиросные долго не хотели отпереть дверей. Отпели его на третий день, а через шесть дней владимирский игумен привез тело во Владимир и положил в Златоверхом соборе Богоматери.

Мощи князя почивают открыто в серебряной раке, в посвященном его памяти приделе сооруженного им собора. «Видом, — как говорит летопись, — князь Андрей был не высок ростом, не широк в плечах, красив лицом, с волосами черными и кудрявыми, с высоким челом и большими светлыми очами».

Богоматерь Боголюбская, с припадающим святым князем Андреем Боголюбским. XVIII в.

Он умер за то стремление к единовластию, необходимость которого он так ясно сознал и осуществил. Но мысль, до которой он додумался, продолжала жить. Оставляя Руси будущего эту великую и животворную мысль, он оставил ей и свою заветную святыню, икону Владимирскую, ставшую прибежищем, оплотом и заветною святыней Русской земли.

Приведем слова знаменитого историка М. П. Погодина.

«Если вы будете во Владимире, ступайте в Кремль поклониться древнему зданию зодчества в русском царстве (храму святой Богородицы Золотоверхой, — создание князя Андрея Юрьевича Боголюбского). На правой стороне от северных дверей стоит серебряная гробница, и недалеко от нее висит древний шитый образ во весь рост усопшего. Помолитесь ему и поклонитесь мощам благоверного князя Андрея. Это был самый смышленый князь своего времени, который умел захватить в свои руки власть почти над всей своею братией, которого слушались равно и Киев, и Новгород, и Ростов, и Суздаль, и Владимир, князья смоленские, полоцкие, волынские и прочие. Но не тем он заслужил особенную память в летописях отечества, а вот чем: он обратил средоточие русской государственной тяжести в нашу сторону, он вывел на поприще истории другое племя, великорусское, самое младшее из всех племен славянских, и — второй Рюрик

— положил основание другому княжеству, которое примет в один из меньших городов своих, заложенный отцом его, все прочие… И заключит в себе судьбы отечества».

Имя Боголюбского звучит еще в наименовании иконы, на которой святой князь изображен в коленопреклоненной молитве перед Богоматерью.

За девять дней до убиения св. Андрея (20 июня) скончался 20-летний сын его, благочестивый, чистый душой и телом князь Глеб. Мощи его были открыты в 1702 г., через пять с лишком веков по его преставлении. Они прославлены чудесами и отличаются особою жизненностью: рука князя свободно поднимается, гнется, наклоняется, как у живого. Рака стоит в приделе того же Владимирского собора, ему посвященного.

В том же соборе почивает благоверный князь Изяслав, другой сын св. Андрея Боголюбского. На гробовой его плите лежат ратный шлем и стрелы и даруют исцеление верующим. Богомольцы надевают на себя шлем и держат в руках стрелы.

Теплым отрадным светом сияет жизнь князей, которые в эти грустные времена разделения и распрей, подготовивших падение Руси, сияли великодушием и правдой.

Внук св. Мстислава Великого, сын св. Ростислава, Мстислав Ростиславич еще в молодости заслужил прозвание Храброго столько же по отваге в битвах, сколько по благородству души, какое его отличало. Как пишут современники, с юности он привык не бояться никого, кроме единого Бога, и всю жизнь вступался за правых против виноватых и за слабых против сильных.

Когда Андрей Боголюбский предоставил Киев, уже как простой удел, князю, имевшему на него менее прав, чем братья Мстислава, Мстислав вступился за их права. На угрозы Андрея он отвечал:

— He страшимся. Исполни их. Идем на суд Божий.

Собрав громадную рать, свыше 50 тысяч воинов и более 20 князей, Андрей осадил Вышгород, где заперся с малочисленною дружиной Мстислав. Необозримый стан осаждающих представлял невиданное зрелище. Ничтожная крепость, обороняемая горстью людей, казалась целью, недостойною этого ополчения, которое могло бы разрушить или завоевать сильную державу.