Евгений Поселянин - Святые вожди земли русской

Из оврага выбрались, опять поехали по следу, пока не показались огни, и тут и салазки, и след, и старик со старушкой пропали. Это старец Серафим с дивеевской первоначальницей Агафией Семеновной Мельгуновой вызволили их из беды.

Замечательно это общение святых, когда они являются вдвоем людям на помощь.

Кто лучше, как святой, может оценить и понять святого? Старец Серафим при жизни видал матушку Агафью Семеновну Мельгунову, дивеевскую первоначальницу. Вероятно, нередко приезжала она в Саров, но он уклонялся от людей, будучи при ее жизни послушником и молодым иеродиаконом. Он присутствовал при ее соборовании, когда она просила игумена Саровского не оставить после ее смерти несколько благочестивых женщин, которых она приютила у себя в доме и которые составили первоначальное зерно будущей великой Дивеевской обители.

Отец Пахомий обещал и промолвил:

— А после меня попечется вот о них отец Серафим.

Уехав тогда из Дивеева, саровцы вернулись к похоронам матушки Александры. Отец Серафим не остался даже на поминовенной трапезе и, несмотря на проливной дождь, пошел пешком обратно в Саров. Больше он в Дивееве и не бывал. Но душа его была полна восторгом пред памятью матушки Александры, которая из богатых помещиц стала как бы слугой крестьянства, работала, как «раб купленный», а все свое богатство употребила на возведение новых и возобновление старых церквей.

На своем своеобразном языке он говаривал дивеевским насельницам: «Великая жена зачинала ваше место. Я и поднесь ея стопочки лобызаю».

В одном из явлений своих старец сказал одной больной:

— Тебя Агафья жалеет.

Господь дал великое обетование: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». А какая это несокрушимая сила, когда при каком-нибудь деле на пользу земных людей согласно молятся в небе несколько праведников!

Старец Серафим со своей сильной душой, восхищавшейся всем прекрасным, любил с восторгом говорить о великих людях Церкви, о таких деятелях, как Афанасий Александрийский, который один отстоял истину Православия против ереси Ария и ублажал великих подвижников веры и благочестия.

Не тот же ли восторг пред святыми видим и в подвижнике последнего нашего времени, отце Иоанне Кронштадтском? Еще будучи молодым студентом Петербургской духовной академии, он, сидя над творениями Иоанна Златоуста, переживал такие восторги, что в восхищении его страницами начинал от радости плескать руками.

Как много надо ухаживать за людьми, чтобы быть с ними в добрых сношениях, и как, наоборот, святые откликаются нам, как только мы их призовем. Однако и святым утешительно, когда люди проявляют верность к их памяти на всем протяжении своей жизни. И неправильно поступают те почитатели святых, которые недостаточно дорожат видимыми знаками заботы о себе этих праведников.

Одному человеку, который неожиданно получил образ старца Серафима, очевидно, посланный этому лицу самим старцем, и который затем легко расстался с этим образом по чьей-то просьбе, старец явился с ласковым укором.

Если наши внешние нужды заботят собою святых, то заботы их усугубляются, когда дело идет о значительнейших минутах нашего существования, о переходе в вечность.

Вот в Малой Азии, в ссылке за свою правду, влекомый по каменистым дорогам, под жгучим солнцем или на холодном ветру, дивный Иоанн Златоуст приближается к концу своего подвига. Являются ему апостолы Петр и Иоанн, которые были к нему посланы во время его молодости, когда он подвижничал в Антиохийском монастыре.

— Радуйся, добрый пастырь словесных овец Христовых, крепкий страстотерпец, — говорят они, — мы посланы к тебе общим Владыкой нашим Иисусом Христом, чтобы помочь тебе и утешить тебя в трудах и скорбях, которые ты понес за чистоту своей души. Ибо ты, подражая Иоанну Крестителю, обличил беззаконствующих царей. Мужайся и крепись. Тебе уготовано воздаяние в Царствии Небесном. Мы благовестим тебе великую радость: по прошествии немногих дней ты отойдешь к Господу Богу Твоему и будешь вечно блаженствовать с нами в Царствии Небесном.

После этих торжественных слов апостолы подали святителю-исповеднику что-то съедобное и сказали:

— Возьми и съешь, дабы тебе после сего не требовать другой пищи в сей жизни. Этого будет довольно для тебя до того времени, когда ты предашь свою душу в руки Божии.

Накануне смерти Иоанна привели в Команы, где была церковь Святого великомученика Василиска, епископа Команского, пострадавшего в Никомидии при царе Максимиане. Был канун дня Воздвижения Креста Господня. Ночью Иоанну явился священномученик Василиск и сказал:

— Мужайся, брат Иоанн, ибо завтра мы будем вместе.

Таким образом, от рождения до могилы мы можем находиться под благодатным воздействием святых.

Как мы видели, святые очень часто сами идут к нам на помощь. Праведники, живые или отошедшие в небо, призывают нас к себе, открываясь людям в сновидениях, обещая им помощь. Но Бог дал людям свободную волю, предоставил на выбор: жить среди грешных людей или искать общества праведников.

«С кем поведешься, от того наберешься», — говорит пословица. «С преподобным преподобен будеши, с нечестивым развратишися». И духовная жизнь человека идет чрезвычайно успешно тогда, когда он изберет себе в небе какого-нибудь заступника или руководителя, постоянно о нем думает, постоянно к нему обращается.

Как в жизни сходятся люди, имеющие между собой много точек соприкосновения, так и в небе мы можем выбирать святых, духовный облик которых нас особенно к себе привлекает. Человек аскетического склада выберет себе покровителями великих аскетов, постников, молчальников, суровых иноков, убегавших людей.

А люди живые, общительные и порывистые, люди, ждущие ласки и жаждущие постоянно видеть проявления участия со стороны тех, к кому они привязались, не найдут себе лучших небесных друзей и покровителей, как всемирный чудотворец Николай, или наш тихий, отзывчивый праведник Сергий, игумен Радонежский, или скорый утешитель, Саровский Серафим преподобный. Ведь то самое, что святитель Николай Чудотворец чтим всей вселенной, призываем не только даже теми христианскими вероисповеданиями, которые отметают культ святых, как лютеране, но и язычествующими инородцами и магометанами, — показывает, насколько он близок всем нуждающимся в помощи, насколько осязательна и скора эта помощь, насколько он жив для людей и общедоступен.

Это какой-то виртуоз добра и сострадания: лучезарные, столь понятные дела его любви так отрадны и поучительны.

Он является таким высоким примером святости и помощи, что, разбираясь в вопросе о святости, нельзя не остановиться на его служении людям.