Ярослав Лазарев - 100 вопросов к Богу

– Ты прав. Но остается проблема тех людей, которые делают на войне деньги. Им-то, похоже, наплевать на будущее планеты.

Мы проехали еще, молча глядя на дорогу. Наконец я спросил:

– А зачем нам суды, чиновники, правительство, президент, не говоря уж о бесчисленных ведомствах и присутствиях. То есть все то, что называется государством. Зачем нам государство, а?

– Вы хотите, чтобы я попробовал ответить? Или вы знаете и хотите меня проверить?

– Ну, – я покачал головой, – у меня есть кое-какие соображения, но я не могу с уверенностью сказать.

Лука попросил меня подождать и стал думать, глядя на дорогу. А потом сказал:

– Если исходить из того, что вы только что говорили, то опять получается, что людям легко запудрить мозги, а кому-то это выгодно – чтобы были разные государства.

– Нет, – встрял я. – Ты сразу перескакиваешь на другой вопрос – почему разные государства, а не одно на всех. А первоначально вопрос – почему вообще существует государство как явление, вне зависимости от того, одно оно или их много.

– А, понял, в чем моя ошибка!

Кстати, что мне показалось очень важно в характере Луки – это абсолютное отсутствие страха ошибиться или сказать глупость. Когда он ошибался и говорил не то, он не замыкался в себе, как поступают очень многие, – мол, ну и продолжайте без меня, раз уж я такой дурак! – а наоборот, у него только становилось больше задора, как у рыбака, у которого сорвалась рыба с крючка. С такой жаждой вопросов в конце концов он рисковал или имел шанс, кому как больше нравится, добраться до самых главных для себя вопросов. До таких, которые делают судьбу человека, а не просто его жизнь.

– Тогда смотрите, – Луку уже несло дальше, – одни люди хитростью добиваются, чтобы люди им подчинялись. Им это выгодно, и поэтому они стараются сохранить этот порядок – не на оружии, а чтобы все было так вот, естественным путем, чтобы у людей даже не возникало вопросов, почему это он не может, например, жить без паспорта. Я уверен – спроси любого, на тебя посмотрят как на идиота и скажут: «Потому что буква „у“».

– С одной стороны, ты прав. Но почему тогда люди позволяют сбить себя в такой механизм? Видишь ли, был такой француз, которого звали Гоббс, так вот он считал, что естественное состояние общества без государства – это война всех против каждого. То есть в отсутствие государства кто-то начнет отбирать у другого вещи, убивать, насиловать и так далее. А потом придет другой сильный, отберет все у этого. А потом придет слабый и исподтишка зарежет этого сильного. Ну, как-то так. И вот чтобы остановить этот хаос, люди, общество соглашаются передать часть своей свободы государству – механизму, который присваивает себе монополию на убийство. В известном смысле это уже ограничение свободы, ведь абсолютная свобода – это свобода делать вообще все, что мне угодно, и если при этом я не могу убить, кого мне угодно, то это уже не свобода. Отныне государство строго карает всякого, кто убьет другого, но само при этом может убивать легально, от имени общества. Ну и масса других ограничений, цель которых – безопасность людей и их имущества.

– Но подождите, – прервал меня Лука. – Никакого ограничения свободы тут нет. Хочешь убить – убей, хочешь грабить – грабь. Только за это тебя посадят или убьют. То есть устанавливается цена поступка просто. А так – делай что хочешь.

– Ты молодец, копнул глубже, чем я. Но я сейчас о другом говорю. В государстве ты уже не можешь жить без паспорта, ты должен платить налоги, подчиняться милиции – ведь государство учреждается именно ради этого. И общество соглашается с этим, хоть это ограничение свободы. А без государства люди превратились бы в стаю волков.

– Ну конечно, – протянул Лука. – Наверное, вы правы.

– Это не я, это Гоббс.

– Ну, Гоббс. Но все равно мне кажется, что в этом есть что-то неправильное. То есть нужно признать, что это так, но вместе с тем сказать, что это ужасно и что так не может продолжаться вечно. Ведь когда-нибудь люди дойдут до того, что убивать нельзя не потому, что посадят, а просто потому, что нельзя. Или, скажем, те же правила дорожного движения. Их нельзя нарушать не потому, что гаишник поймает, а потому, что они разумны и зачем их тогда нарушать.

– Ну, насчет того, что правила разумны, это, увы, далеко не всегда так.

– Так, значит, надо изменить правила! Сделать их разумными, всем с ними согласиться…

– Знаешь, – сказал я, медленно выдыхая, – есть такая поговорка: «Твои бы слова да Богу в уши». Вот это как раз тот случай. Я думаю, что если когда-нибудь то, о чем ты говоришь, и будет возможно, то это будет, наверное, не раньше чем в четвертом тысячелетии. А до того времени… даже не знаю, что смогут сделать люди, чтобы изменить правила. Просто не знаю.

– Нет, – рассмеялся Лука, – про ваши слова я не скажу «Богу в уши». Я надеюсь, что это раньше случится. Не может быть так, чтоб люди долго оставались неразумными.

– Хорошо, – кивнул я. – Давай тогда о другом поговорим. Скажи, нужен ли обязательно человеку начальник?

– Начальник? Сложно сказать. Ну вот смотрите. Есть, например, большое предприятие. Завод, скажем. Или конструкторское бюро. Если не будет человека, который сам конкретно никакой работы выполнять не будет, а будет просто координировать работу всех остальных – говорить, когда кому чего делать и так далее, то работы никакой не получится, правильно?

– Конечно.

– Значит, обязательно должен быть человек, который не будет у станка стоять, а будет только общую картину себе представлять и в соответствии с ней организовывать работу каждого. В этом смысле начальник, конечно, нужен обязательно и всегда. Но у нас же по-другому получается. У нас получается, что начальник – это тот, кто заставляет работать. И наказывает, если ты плохо работаешь. Идем дальше. Понятно же, что такой человек нужен только в том случае, если люди не хотят работать или плохо работают. Например, строят египтяне пирамиду. Нагнали рабов. Понятно, что никто из рабов не горит особым рвением к работе, дай им волю – они все разбегутся. В такой ситуации без начальника с кнутом не обойтись.

– Да, – подтвердил я, – у нас до сих пор многое делается именно так, как в Древнем Египте.

– Правильно. Но почему так? Потому, что люди не горят желанием работать. Им не нравится работа, они воспринимают ее как тяжкий груз. Но ведь зачастую так и есть! У нас ведь действительно очень много бессмысленных и ненужных дел. Скажем, про ту же милицию мы уже выяснили. Ведь все взаимосвязано! Одни люди из-за того, что не думают хорошенько, нарушают закон, а другие люди вынуждены заниматься противной работой – их ловить, а третьи вынуждены подгонять вторых. Это все замкнутый круг! И все из-за того, что люди в массе своей никак не вырастут.