Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I

В определенном смысле весь наш опыт можно считать психологическим, ибо даже то, что доступно чувственному восприятию, для нас не имеет само по себе ни значения, ни ценности, пока не получит соответствующего отображения на уровне чувственного разума, или, по терминологии индийской философии, Манаса, который, по мнению индийских философов, является шестым органом чувств. Мы даже беремся утверждать, что Манас и есть единственный орган чувственного восприятия, а все остальные органы чувств – зрения, слуха, осязания, обоняния и вкуса – суть лишь производные чувственного разума, который, хотя обычно и использует их в качестве основы для получения опыта, все же превосходит их по своим возможностям и способен к восприятию непосредственного опыта, соответствующего его собственному уровню. Отсюда следует, что психологический опыт, подобно познавательной деятельности разума, имеет двойственный характер: с одной стороны – смешанный и зависимый, с другой —чистый и самостоятельный. Смешанный – в том случае, когда чувственный разум стремится к познанию объекта – внешнего мира; чистый – если психологический опыт обращен на познание чувственным разумом самого себя как субъекта. В первом случае опыт зависит от деятельности органов чувств и чувственный разум формирует наше восприятие в соответствии с их данными; во втором – деятельность чувственного разума не выходит за его собственные пределы и познание приобретается с помощью самоотождествления с познаваемым. Именно так мы осознаем свои собственные эмоциональные переживания; как верно сказано, мы познаем, что такое гнев, когда мы сами и есть гнев. Именно так мы осознаем и собственное бытие; в этом случае природа познания через самоотождествление становится очевидной. На самом деле всякий опыт по существу представляет собой познание через обретение тождества с познаваемым объектом. Но эта скрытая суть любого опыта остается для нас недоступной, поскольку мы обособились от окружающего нас мира, утвердившись в резком разграничении между своей собственной персоной – как субъектом и всем остальным – как объектом; в результате мы вынуждены развивать в себе особые способности, органы и методы восприятия, которые позволят нам снова войти в сообщение с тем, от чего мы себя изолировали. Пока же вместо непосредственного познания с помощью сознательного самоотождествления мы должны с неизбежностью прибегать к познанию опосредованному, приобретаемому в результате физического контакта и нашей ментальной расположенности к познаваемому предмету. Это ограничение познавательной способности человека является прямым следствием и образчиком деятельности нашего эго, изначально основанной на лжи, искажающей и извращающей настоящую истину и выдающей этот продукт за практическую и реальную истину, которой мы руководствуемся в наших отношениях с окружающим миром.

Настоящая природа и организация ментального и чувственного познания человека говорят о том, что наши ограничения в этой области не носят неизбежного характера, но скорее являются результатом эволюции, в ходе которой мышление привыкло находиться в зависимости от определенных физиологических функций тела и использовать их в качестве необходимых средств контакта с материальной вселенной. И хотя познание окружающего мира, как правило, осуществляется опосредованно с помощью органов чувств восприятия, а наше знание в результате такого процесса познания ограничивается лишь долей истины, которую способна донести до нас деятельность этих органов, такое положение вещей можно считать лишь укоренившейся привычкой. Разуму доступно прямое восприятие объективного мира без посредства органов чувств; такое восприятие было бы совершенно естественным для разума, если бы он пожелал освободиться от зависимости со стороны материи. Подтверждением тому служат опыты, проводимые с пациентами под гипнозом, а также другие случаи сходных психологических явлений. Поскольку наше бодрствующее сознание определяется и ограничивается состоянием равновесия между разумом и материей, которое достигается на основе эволюционирующей жизни, то обычное сознание человека не способно к непосредственному познанию окружающего мира; оно становится возможным, если сознание из состояния бодрствования переходит в состояние тонкого сна, когда становится возможной активность истинного или сублиминального разума. Тогда он обретает способность проявлять свою подлинную природу самодостаточного и единственного органа восприятия, которому доступно непосредственное, чистое познание объектов окружающего мира без участия органов чувств. Все, кто сталкивался с неординарными психологическими переживаниями, знают, что чистое и независимое действие разума возможно, хотя трудно достижимо, также и в бодрствующем состоянии сознания.

Самостоятельная, не опосредованная деятельность чувственного разума может быть использована для развития у человека новых видов чувственного восприятия помимо пяти существующих. К примеру, можно развить в себе способность точно определять вес предмета, не используя никаких измерительных приборов; для этого необходимо будет просто взять этот предмет в руку. В данном случае чувство осязания будет служить лишь отправной точкой для Манаса (ту же роль играет чувственное восприятие в деятельности чистого разума), само физическое чувство соприкосновения не может дать точного представления о весе предмета. Познание объекта, его веса, происходит здесь с помощью чистого чувственного разума, а физическое чувство осязания используется только как средство установления контакта с этим объектом. Аналогично чистому разуму Манас может использовать чувственный опыт лишь как первый шаг процесса познания, и знание, которое он получает, может совершенно не соответствовать и даже противоречить физическим ощущениям органов чувств. Эта познавательная способность разума не ограничивается лишь наружной, поверхностной стороной явлений. Вступив в физическое соприкосновение с внешним объектом с помощью любого из органов чувств, Манас может получать знание о внутреннем содержании этого объекта; например, вы можете воспринимать мысли или чувства других людей, даже если их мысли и чувства не получают никакого внешнего проявления и выражения с помощью слов, жестов, действий или мимики лица, а если и получают, то вопреки этим внешним признакам внутреннего состояния, которые зачастую бывают обманчивы. В конечном счете, с помощью внутренних органов чувств, то есть опираясь лишь на деятельность чувственного разума, Манаса, взятого в чистом виде без участия физической составляющей чувственного восприятия, которое является частным проявлением функции Манаса на уровне внешней жизни, мы можем получать чувственно воспринимаемую информацию о внешнем облике и образах объектов, не принадлежащих к окружающему материальному миру. Мы должны признать возможность расширения наших познавательных способностей, к которой с недоверием относится поверхностный разум человека, как, впрочем, и ко всему, что не укладывается в его обыденном сознании и не поддается простому утилитарному использованию в повседневной жизни, поскольку сверхчувственное восприятие является неизбежным результатом любых усилий и экспериментов – научно обоснованных и систематизированных или случайных и бессистемных, – направленных на расширение границ поверхностного сознания.